Одиннадцать лет назад московский театр «Современник» привозил в Петербург спектакль «Сон Гафта, пересказанный Виктюком». В основе была стихотворная пьеса Гафта о Сталине. Вождя играл сам автор текста, наполненного характерной гафтовской колкой иронией. Это было рассуждение о стране, власти, культуре и людях культуры. Срифмовано было время, имена собственные, патриотические идеи, мат и гражданский пафос. Текст превалировал, он не растворялся в режиссерских приемах и актерской игре. Это был спектакль-высказывание, высказывание личное, глубокое, умное и весомое. Высказывание Гафта.
Но «Современник» не сразу стал его театром. Сначала были Театр Моссовета, Ленком, Театр на Малой Бронной, Театр сатиры.
Он был из поколения, которое безжалостно искало себя и стремилось реализовать все накопленное. Пережитое этим поколением нам и не снилось. В этих людях всегда горело невероятное желание мыслить, творить и строить. Это были люди, рано научившиеся чувствовать счастье жизни и обдумывать свое бытие. И оттого их право на высказывание не подлежит обсуждению.
Гафт точно находил форму на сцене, в кадре, в поэзии, которая прославила актера не меньше, чем его роли. Он сам был форма: мужская красота, ум и стать делали его узнаваемым в любой среде. Стоило ему появиться, и он заполнял собой пространство: каждое сказанное им слово – сценическое или живое – было весомо. Он стал узнаваем, начиная с первого своего фильма «Убийство на улице Данте», и, думается, нет человека в стране, который бы не знал его по киноролям в лентах Рязанова, Прошкина, Титова, Фоменко…
За право работать с ним на сцене соперничали лучшие режиссеры: Мильграм, Коляда, Мирзоев… Но, обретя дом в «Современнике», Гафт оставался верен театру на Чистых прудах полвека. И, наверное, был там счастлив. Потому что так, как смеялся Гафт, могут смеяться только счастливые люди.
Источник: