Владимир Попов учился у петербуржца Андрея Оля и легендарного московского неоклассика Ивана Жолтовского, затем проектировал жилые и общественные здания, создавал памятники в сотрудничестве с крупными советскими и российскими скульпторами. Среди построек Попова – дома-трилистники на Гражданском проспекте, ныне утраченный Речной вокзал, институт «Ленгидропроект» и, пожалуй, наиболее интересное сооружение – экспериментальный жилой комплекс в районе Шувалово-Озерки, которым зодчий занимался на излете советской эры.
Глядя на это здание, представляешь, как бы развивалось социалистическое строительство, сохранись СССР. Точнее, могло бы развиваться, складывайся все так, как считал Владимир Васильевич.
Попов, оставаясь в рамках системы, стремился сделать ее более гибкой и менее шаблонной. Он прилагал немалые усилия для того, чтобы процесс, который можно без особых натяжек назвать возвращением архитектуры в строительство, действительно начался, – и, естественно, встречал немалое сопротивление строительного лобби. Система не хотела меняться и… сломалась. Однако Попов не считал, что архитекторам стало проще работать: он говорил, что давление новой – и вроде бы мягкой – капиталистической системы оказалось сильнее, чем давление той, жесткой и неповоротливой социалистической.
Владимир Попов до последнего времени оставался активным участником архитектурной жизни Петербурга – продолжал вести персональную мастерскую в Академии художеств (куда стремились попасть многие студенты), а также выступать на заседаниях Градостроительного совета. Обычно Попов говорил последним. Его слово всегда было точным и веским. И, как правило, добавить после него было уже нечего, оставалось выносить решение. Думаю, главный урок Владимира Васильевича, который мы сейчас можем выучить, на самом деле очень прост: держаться с достоинством, говорить по делу, действовать согласно слову.
Источник: