Симпатичный фермер в кадре рассказывает на беглом английском (с сильным рязанским акцентом) о своей жизни и работе. В голосе Николая звучит неподдельная гордость за производимые в его хозяйстве органические продукты. Николай демонстрирует, что у него на ферме находят применения самые передовые технологии: дроны, компьютеры, вышки GPS и прочее. Дроны пасут коров, сам фермер передвигается на уазике-«буханке» с реактивными двигателями вместо колес, а за кадром хор девушек поет «народную» песню с «кибернетическими» мотивами.
Затем камера отдаляется, и мы видим, что «рязанская» деревня на самом деле являет собой крошечный оазис в жерле марсианского вулкана. При повторной прокрутке 4-минутного ролика глаз начинает замечать детали, которые при первоначальном просмотре не привлекли внимания: плакат на стене сарая «Сделаем красную планету зеленой!», оранжевые скалы, поднимающиеся из-за березовой рощи. Финальный титр «Российская программа колонизации Марса» подтверждает, что замысел остроумного мини-фильма в жанре мокьюментари (псевдо-документальном) именно таков.
Популярность, которую снискал ролик Сергея Васильева (на сегодня — 3,5 миллиона просмотров), можно объяснить не только несомненным остроумием режиссера. Он, нарочно или по наитию, попал в самый что ни есть «нервный узел» современной российской деревни, которая по большей части столь же далека от практического применения передовых технологий, как и от Марса.
Не случайно некоторая (хотя очень малая) часть посмотревших «Киберферму» восприняла ее негативно. «Это издевательство над российскими селянами», «Вместо того, чтобы иронизировать, лучше бы помогли деревне» — объясняют свое отторжение ролика эти зрители.
По дороге разочарований
Такая реакция части селян совершенно обоснована, потому что они серьезно обижены на правительство. В бюджете на 2021-2023 годы резко сократилось финансирование аграрных проектов, на которые жители села рассчитывали, объясняет председатель Центрального совета Российского союза сельской молодежи (РССМ) Юлия Оглоблина.
«Правительство очень разочаровало жителей села, заложив в трехлетний бюджет в шесть раз меньше средств по сравнению с тем, что ожидалось: удовлетворено заявок только на 30 млрд рублей из 170-ти миллиардов запрошенных. В некоторых случаях в деревнях с миру по нитке собирали деньги на разработку проектно-сметной документации. Даже вице-спикер Госдумы Александр Гордеев, который отлично знает сельскую жизнь, призывал не голосовать за такой бюджет. О какой компьютеризации могут думать сельские производители — им бы элементарно сохранить то, что есть», — сказала она «Эксперту Online».
Оглоблина, которая участвовала в обсуждениях проекта бюджета в Общественной Палате, считает, что на селе более чем достаточно молодых людей, которые психологически и профессионально готовы к работе с новейшими технологиями ничуть не хуже, чем «марсианский фермер» из фильма-мокьюментари.
«Недавно в хорошо знакомый мне Торбеевский район Мордовии приезжал образовательный музей “Кванториум”. У местных жителей, в первую очередь школьников, он пользовался бешеным успехом. Но “Кванториум” уехал, и у людей появилось чувство, что их просто дразнят. Потому что на огромном количестве территорий не то что широкополосного Интернета — дорог с твердым покрытием нет», — говорит она.
Соприкосновение с «современной цивилизацией» побуждает многих выпускников сельских школ по-иному посмотреть на окружающую их действительность. Став уже самостоятельными главами хозяйств, они не будут вести производство дедовскими методами, а попытаются приобретать высокотехнологичное оборудование — механических доярок (пусть и не таких антропоморфных и нежничающих с трактором, которые присутствуют в фильме Васильева), сыроварные линии и прочую продвинутую технику.
Однако есть препятствия, которые на голом энтузиазме преодолеть невозможно, продолжает Оглоблина.
«Даже если владелец фермерского хозяйства такое оборудование закупил, в одиночку у него просто не хватит рук, чтобы обслуживать всю технологическую цепочку. Ему требуется нанимать операторов этой техники. А на селе очень не хватает кадров — людей, которые с таким оборудованием умеют работать», — объясняет она.
Одним из вариантов выхода из патовой ситуации глава ЦС РССМ видит воссоздание в том или ином виде советских «учхозов» — технологических центров подготовки кадров для сельскохозяйственного производства с учетом потребностей конкретной территории. Она также видит в числе инструментов комплексного развития сельских территорий так называемые «инкубаторы сельских инициатив» — своего рода местные аналоги «Сколково».
«У нас есть пример в Омской области, где усилиями одного-единственного человека удалось провести Интернет в целый сельский район. Позиция РССМ как раз и состоит в том, чтобы сельская молодежь не ждала, пока кто-то про нее вспомнит, а напоминала о своих потребностях сама, и делала это настойчиво. Потому что какой-то целенаправленной государственной политики по развитию сельских территорий, по подготовке управленцев для АПК мы на сегодня не видим», — говорит Оглоблина.
Возвращение со звезд
Ролик, который наделал столько шума, в действительности представляет собой набор стереотипов о жизни российского села, где якобы крестьяне в телогрейках вилами ворочают навоз. Это не значит, что эти стереотипы не соответствуют действительности — просто не надо воспринимать их как нечто данное раз и навсегда, убежден директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.
«В массовом сознании российская глубинка — это как черная дыра, из которой невозможно выбраться. Но сегодня в стране сложилась уникальная ситуация, когда появился шанс сделать деревню не местом, откуда люди бегут, а местом, куда они захотят бежать из городов», — сказал он «Эксперту Online».
Эту уникальную ситуацию, по мнению экономиста, создала пандемия коронавируса. Она продемонстрировала, что многие «ценности», которые горожане считали незыблемыми, превращаются в экстремальных условиях в пустышку, в то время как базовые ценности — такие как продовольственная безопасность — выходят на первое место.
«Эпидемия опустила с небес на землю миллионы людей, живущих в мегаполисах. Они стали проявлять деятельный интерес к переезду из зараженных вирусом городов в сельскую местность — причем не только в радиусе ста километров от Москвы и Санкт-Петербурга, а в самую что ни есть глубинку», — говорит Симонов.
Все эти миллионы офисных работников за нынешний «ковидный» год поняли, что их благополучие висит на волоске, так как зависит от эфемерных, находящихся вне их контроля, процессов. В то время как наличие в собственности (пожизненной аренде) гектара земли дает возможность взять власть над обстоятельствами в свои руки.
«Обратная миграция из городов в село автоматически снимет и проблему с кадровым обеспечением применения высоких технологий в аграрном секторе. В село приедут люди, уже профессионально и психологически подготовленные для работы с роботизированными системами. Им не потребуется в муках переучиваться на «марсианские» технологии, как это случается с коренными селянами», — считает Симонов.
Заштопать черные дыры
Нынешнее распределение населения России, при котором более десятой его части живет в двух столицах, является и экономически, и демографически порочным — поскольку именно Москва и Санкт-Петербург, а не провинция, являются теми «черными дырами», которые высасывают человеческие ресурсы из остальной страны, превращая ее в пустыню столь же безлюдную, как Марс.
«Многие экономически активные жители больших городов — а не только пенсионеры, спасающиеся от коронавируса, — с радостью уехали бы от их скученности, шума, пробок. Благо, наша страна предлагает богатейший выбор мест, куда можно уехать. И это задача правительства — создать стимулы для переезда. Люди должны хотеть переехать на село не потому, что в городах плохо, а потому, что на селе по ряду факторов жить лучше», — подчеркивает эксперт.
До сих пор те разовые попытки, которые правительство предпринимало, не привели к какому-то развороту тренда. Существующие проекты вроде «дальневосточного гектара» рассчитаны больше на романтиков и экстремалов, чем на массовую аудиторию: сбросили тебя с вертолета в медвежий угол, и выживай там на свой страх и риск.
«Почему никто не побежал за дальневосточными гектарами? Потому что в том виде, в каком они предлагались, это мало отличается от того, как если бы переселенцам в самом деле предложили осваивать Марс. На таких условиях уехать согласятся единицы. Правительство, если оно хочет, чтобы ручеек переселенцев превратился в реку, должно предложить инфраструктуру, без которой потенциальные переселенцы не представляют свою жизнь — как минимум, наличие электричества, подъездных путей, газификацию. А сегодня у нас даже в регионах центральной России уровень газификации села составляет в среднем 62 процента», — указывает Симонов.
Исторически совсем недавно, в 1962-м году поэт Евгений Долматовский написал: «Жить и верить — это замечательно!//Перед нами небывалые пути.//Утверждают космонавты и мечтатели,//Что на Марсе будут яблони цвести!» Сегодня задача приземленнее: чтобы они хотя бы не перестали цвести здесь, у нас.
Источник: