30 сентября на международном канале RTVI вышел новый выпуск программы «Легенда», гостем которой стал известный артист Михаил Шуфутинский. В интервью он рассказал о феномене песни «Третье сентября», своем отношении к Трампу и Байдену и запрете гастролей в СССР, что стало мотивом к эмиграции.
Михаил Захарович Шуфутинский — советский и российский эстрадный исполнитель. Начиная с 2002 года, ежегодный лауреат премии «Шансон Года». В 2013 году он был удостоен звания Заслуженного артиста Российской Федерации.
О песне «Третье сентября»:
— Это песня-феномен, хотя ничего специального в ней нету. Так случилось, что она стала знаменитой, хотя на концертах я ее не пел. На мой взгляд, песня достаточно депрессивная. Но с 2000-х годов я начал с ней выступать, и тогда на нее пришелся пик. Не так давно я даже исполнил ее в прямом эфире в Instagram, который собрал 262 000 просмотров.
О выборах в Америке:
— Мне печально, что у Байдена и Трампа такая драка из-за выборов, которая, как мне кажется, только в ущерб стране. Мир, к сожалению, стал совершенно другим. Уже нет того американского сервиса, который мы, приехав в 1980-х, ощущали на себе. Черные, цветные, желтые — все улыбались. Это были великие времена. На вопрос «за кого я буду голосовать на выборах в 2020 году?», лучший ответ — молчание. Я видел в новостях, как грабили магазин Apple Store приятельницы нашей семьи. Я не мог себе представить, что это правда. Казалось, что это из какого-то непонятного фильма. Но потом я понял, что это не фильм и замолчал. Я не пойду голосовать, даже если б мог.
О том, как правильно – «русский шансон» или «блатная песня»:
— Русский шансон. Если мы переведем, это «русская песня». А русская песня: «Ах, вы сени, мои сени, сени новые мои», «Эх, дубинушка, ухнем», да? Поэтому русский шансон — это странная вещь, которую изобрели здесь. Знаете, как говорят? «Любовь изобрели евреи, чтобы денег не платить». Так и здесь. Изобрели здесь, в России русский шансон, потому что полстраны сидело, и блатные песни надо же было как-то назвать.
О том, каково было родиться евреем в СССР:
— В то время все национальности были равны. Но все-таки слово «еврей» всегда было пощечиной: незримой, но очень жгучей, ощутимой. Хотя официально евреев никто никогда не притеснял. Это была система жизни. Раньше была такая фраза: «Коммунизм — светлое будущее всего человечества». Но я ее всегда говорил: «Коммунизм здесь ни при чем. Ложь и лицемерие — это светлое будущее коммунизма». За это меня коммунисты не особо любили.
О запрете гастролей:
— Мы пробились на ежегодный конкурс эстрадной песни в Сочи, где на нас озверилась целая плеяда музыкантов в жюри. Несмотря на то, что нас пытались отстранить, начиная с первого тура конкурса, мы прошли во второй тур, а на третьем заняли 1 место и с премией возвратились домой в Москву. По возвращению меня приглашают в главное управление музыкальных учреждений Советского Союза, где отбирают награду. По итогу, нас, лауреатов премии эстрадной песни Советского Союза, занявших первое место, отстранили от возможности выступать, реализовать себя. Это явилось последней каплей, и я начал серьезно задумываться о том, чтобы покинуть страну.
Об эмиграции:
— Не все хотят, чтобы люди смотрели, какого цвета у тебя носки, сколько у тебя денег в кармане и откуда они появились. Одни мирились, закрывали на это глаза, другие пытались этого избежать. К тому времени я был руководителем одного очень крупного вокально-инструментального ансамбля «Лейся, песня». Мы быстро раскрутились до того уровня, что стадионы дрожали, а люди во дворцах спорта выламывали двери. Мы посчитали, что продали 5 миллионов альбомов, а за все это я получил 76 рублей.