Кантемир антиох дмитриевич — биография. Антиох Кантемир: биография. Произведения Антиоха Дмитриевича Кантемира — mashamult.ru

Антиох Дмитриевич Кантемир — один из ярких деятелей культуры силлабической эпохи (период расцвета литературы до проведения реформ Ломоносовым). Он был всесторонне развитой личностью, занимался не только литературной, но также и политической деятельностью: занимал дипломатические должности при Екатерине I. Давайте познакомимся ближе с его творчеством и биографией.

Антиох Кантемир: краткая биография

Родился Антиох в 1708 году, в княжеской семье, имеющей румынские корни. Его отец, Дмитрий Константинович, был правителем Молдавского княжества, а мать, Кассандра, принадлежала к древнему и знатному роду Кантакузинов. Он родился и провел первые годы жизни в Константинополе (нынешний Стамбул), а весной 1712 года семья переехала в Российскую империю.

В семье Антиох Кантемир был самым младшим. Всего было 6 детей: 4 сыновей и 2 дочери (Мария, Смарагда, Матвей, Сергей, Константин и Антиох). Все они получили прекрасное домашнее образование, однако только наш герой воспользовался возможностями и продолжил обучение в Греко-Славянской Академии. Благодаря усердию и тяге к знаниям князь Антиох Кантемир стал одним из самых просвещенных и передовых людей 18-го века!

После окончания учебы молодой Антиох поступил на службу в Преображенский полк, и в очень скором времени дослужился до прапорщика. В эти же годы (1726-1728 гг.) он посещал университетские лекции Бернулли и Гросса в Российской Академии Наук.

Первые произведения писателя

Начало творческого пути писателя пришлось на те годы, когда в обществе наблюдалась болезненная реакция на приостановление реформ Петра I. Сам Антиох был приверженцем петровских преданий, поэтому в 1727 году он примкнул к группе лиц, во главе которой стоял Феофан Прокопович. На его произведения оказали огромное влияние именно эти общественные настроения.

Самая первая его работа была написана как практическое руководство к библейским стихам и псалмам, называлась она «Симфонией на Псалтирь». В 1726 году он преподнес свою рукопись Екатерине I в знак уважения и почтения. Царице весьма понравились его изречения, и рукопись напечатали тиражом более 1000 экземпляров.

Самая известная книга Кантемира

Чуть позже он начал переводить различные зарубежные произведения, в основном, — это переводы с французского. Самая известная работа, утвердившего его как отличного переводчика — это перевод Фонтенеля. Антиох Кантемир не только выполнил грамотный пересказ книги «Разговоры о многообразии миров», но также и дополнил каждый ее раздел собственными мыслями и комментариями. Несмотря на актуальность книги во многих европейских странах, в России его труды были запрещены императрицей, потому как, якобы, противоречили основам нравственности и религии.

Антиох Кантемир: произведения сатиры

Антиох считается основоположником такого вида литературы, как сатира. Его первые стихосложения обличали хулителей наук. Одной из самых известных работ является «На хулящих учения. К уму своего», в этом произведении он с иронией отзывается о тех, кто считает себя «мудрецами», но «В златоусте не уразумеют».

Самый расцвет его творческой деятельности пришелся на 1727-1730 годы. В 1729 году им была создана целая серия сатирических стихосложений. Всего он написал 9 сатир, вот самые известные из них:

«На зависть дворян злоенравных» — насмехается над дворянами, которые успели потерять свое изначальное благонравие и сильно отстали от культуры.»О различии страстей человеческих» — это было своего рода посланием к архиепискому Новгородскому, в котором обличались все грехи и страсти высокопоставленных церковных служителей.»О истинном блаженстве» — в этом произведении писатель Антиох Дмитриевич Кантемир рассуждает над извечными вопросами бытия и дает ответ «только тот блажен в сей жизни, кто малым довольствуется и живет в тишине».

Особенность произведений

Во многом сатирические произведения князя были обусловлены его личными убеждениями. Князь Антиох Кантемир был настолько предан России и любил русский народ, что главной его целью было сделать все для их благополучия. Он симпатизировал всем реформам Петра I, а самого царя бесконечно уважал за его старания в развитии просвещения. Все его мысли открыто изложены в его произведениях. Главная особенность его стихов и басен заключается в мягкости обличений, его произведения лишены грубости и полны грустных сопережеваний об упадке многих начинаний великого Петра I.

Некоторые отмечают, что Антиох Кантемир, биография которого также связана с государственной деятельностью, смог создать настолько глубокие политические сатиры только благодаря опыту работы послом в Англии. Именно там он приобрел большие знания об устройстве государства, познакомился с произведениями великих западных просветителей: творчество Горация, Ювенала, Буало и Персия оказали огромное влияние на его произведения.

Государственная деятельность Антиоха Кантемира

Кантемир Антиох Дмитриевич (биография которого тесно переплетена с переломными моментами в истории Российской империи) был сторонником реформ Петра I, поэтому в 1731 году он выступил против законопроекта, который предлагал присвоить дворянам политические права. Однако он пользовался благосклонностью императрицы Анны Иоанновны, она во многом способствовала распространению его произведений.

Несмотря на молодость, Антиох Кантемир смог добиться больших успехов в государственных делах. Именно он помог императрице занять ее законное место, когда представители Верховного Совета планировали устроить переворот. Антиох Кантемир собрал много подписей офицеров и прочих служащих разных чинов, а затем лично сопровождал Трубецкого и Черкасского во дворец императрицы. За свои заслуги он был щедро одарен денежными средствами и назначен дипломатическим послом в Англии.

Дипломатические ранги

В начале 1732 года в возрасте 23-х лет он отправился в Лондон, чтобы исполнять обязанности дипломатического резидента. Несмотря на незнание языка и отсутствие опыта, он смог добиться больших достижений в отстаивании интересов Российской империи. Сами англичане отзываются о нем, как о честном и высоконравственном политике. Интересный факт: он был самым первым российским послом в западной стране.

Должность посла в Англии послужила ему хорошей дипломатической школой, и после 6 лет службы в Лондоне, он был переведен во Францию. Ему удалось выстроить хорошие отношения со многими французскими деятелями: Мопертюи, Монтескье и др.

1735-1740-е годы были очень тяжелыми в русско-французских отношениях, возникали различные противоречия, но благодаря стараниям Кантемира, многие вопросы были решены мирными переговорами.

Судьба произведений

Всего он написал около 150 произведений, среди которых есть и сатирические стихотворения, басни, эпиграммы, оды и переводы с французского языка. Они сохранились по сей день, однако несколько его крупных переводов были утеряны. Есть подозрения, что они были уничтожены умышленно.

Например, до сих пор неизвестна судьба рукописей «Эпиктет», «Персидские письма», а также многих других переводов статей с французского языка на русский.

Некоторые свои произведения Антиох Кантемир подписывал под именем Харитон Макентин, что является анаграммой его имени и фамилии. Он гордился своими трудами, однако они не увидели свет: были утеряны, практически, все страницы рукописей.

Его литературное наследие составляет более полторы сотни произведений, среди которых 9 сатирических стихосложений, 5 песен (оды), 6 басен, 15 эпиграмм (3 из которых называются «Автор о себе», и представляют собой три части единого произведения), около 50 переводов, 2-3 крупных перевода произведений с французского языка, авторы которых были современниками Кантемира.

Какой вклад внес Антиох в русскую литературу?

Его значение в истории развития и становления древнерусской, да и современной литературы, сложно переоценить. Ведь вопросы, поднимаемые в его произведениях, актуальны и по сей день: обращение к служителям власти, неправомерные действия чиновников и их членов семьи и т. д. Кантемир является праотцом такого вида литературы, как сатира. Может возникнуть вопрос, чем же мог быть недоволен титулованный князь, и для чего же он писал сатиру? Ответ находится в его трудах, в которых он признается, что только истинное чувство гражданина придает ему смелости писать столь пронзительные сатирические произведения. Кстати, слово «гражданин» придумал именно сам Кантемир!

Должность посла в Париже отрицательно сказалась на его здоровье, которое и без того было слабым по причине перенесенной в детстве болезни — оспы. К сожалению, Кантемиру пришлось испытать долгую и мучительную смерть. Он умер в Париже, в 1744 году в возрасте 37 лет. Погребен в Никольском Греческом монастыре, который находится в Москве.

Тема нашего сегодняшнего урока ― формирование русского классицизма как искусства, основанного на подражании высоким образцам и вере в безграничные возможности человеческого разума. Особенности русского классицизма, отличающие его от классицизма европейского. Жизнь и творчество А.Д. Кантемира и В.К. Тредиаковского.

Тема: Русская литература
XVIII
века

Урок: Классицизм. А.Д. Кантемир и В.К. Тредиаковский в формировании новой русской литературы

Во время бурного царствования Петра литература исчезает, и вся Россия превращается в некое подобие театральной сцены, на которой Петр – главный драматург, главный актер и режиссер, который ставит спектакль. В этом грандиозном спектакле участвовали практически все жители страны. Этот спектакль был построен по законам классицизма.

Классицизм — это искусство, основанное на подражании классицистическим, образцовым произведениям. Такими произведениями являются произведения античности. (Древней Греции, Рима). Эти источники были открыты в эпоху Возрождения. Сначала в Европе, а потом и по всему миру.

Зарождение классицизма в России

В эпоху Петра в России произошла очень сложная ситуация. Существовало три разных традиции. С одной стороны это традиция того искусства, которое считалось народным (русское искусство, которое восходило к язычеству, дохристианским временам. Примерами народного искусства можно считать сказки, песни, обряды), с другой стороны ― искусство, которое пришло вместе с христианством (искусство, которое через эпоху Возрождения в Европу пришло из античности, древнегреческого, древнеримского полиса, но уже переосмысленное и видоизмененное). Эта сложность предопределила все то, что происходило в середине XVIII века после смерти Петра. Царствование Петра было бурным, но недолгим. Оно закончилось в 1725 году, и с этого времени замедляется ход русской истории, но ускоряется ход русской литературы. Те три источника: народный, церковный и европейский, которые сталкиваются в этих условиях, были связаны также и с множеством языков, которые существовали в то время на территории России. Существовал разговорный народный язык (неписьменный, устная речь) ―бытовой язык, на котором люди разговаривали в обычной жизни. Это был язык частушек, поговорок, песен, сказок. Существовал также церковный язык – церковнославянский язык, язык перевода греческих книг, который пришел вместе с Кириллом и Мефодием в IX – XI вв. Эти книги были учебниками, поскольку специальной школьной учебной литературы не существовало. Детей учили читать дома и по церковным книгам. (Библия, Часословы, Четьи-минеи, псальмы, жития святых). Именно эти книги служили пособием для изучения русского языка. Письменный церковный язык сталкивался с живым языком, на котором общались люди. Эти языки очень быстро разошлись. Служба в церкви, которая шла на церковнославянском языке практически была непонятной прихожанам. Люди была способны запомнить слова основных молитв, но не могли понять, что и о чем говорит священнослужитель в своих проповедях. Вместе с церковнославянским языком получил распространение славянский, или как теперь его называют, старославянский язык (М.В. Ломоносов называл этот язык славенским). Этот язык был также письменным, но отличался от того языка, который был принесен Кириллом и Мефодием. И в то же время, язык не был похож на разговорный.

Вся Европа в том время различала два языка. Один из них ―древний (латынь), на котором говорили ученые люди, которым изъяснялись священнослужители. Это был язык католической службы. Люди должны были уважать тех, кто говорил на этом непонятном языке. Во всей средневековой Европе язык официальной церкви, язык, которым изъяснялись ученые люди (князья) отличался от народного языка. Это было принципиально и намеренно. Такое отличие подчеркивало превосходство одних людей над другими. Эпоха Петра все перемешала. Превосходство князей (церковных и государственных) перестало подчеркиваться. Во времена Петра возвысились люди разных сословий. Эпоха Петра в литературе началась именно с того, что перемешались все языки. Язык простонародный и язык письменный представляли собой уже смесь. К этим двум языкам примешались еще и иностранные языки. Люди «привозили» их с собой, когда ездили за границу. Петр и важные люди Петровского времени отправлялись за границу, как и простые люди, которых посылали учиться за границу. (В России системы образования практически не существовало). Вплоть до самого Нового времени существование в русской литературе разных языков было непременным условием. На разных языках говорили дворяне (они говорили преимущественно по-французски), церковники, которые несли церковнославянскую речь и простые люди, которые изъяснялись простонародным русским языком. Только в 1880 году появилась Библия на современном русском языке.

Слово классицизм появилось в русском языке вместе с этим явлением. Люди, которые начали эту традицию, называли себя классицистами, при этом они не считали себя профессиональными писателями. Это были либо вельможи (придворные), либо служители церкви, либо придворные поэты, которые по нашим представлениям должны считаться профессиональными литераторами, но они были лишь профессиональными царедворцами. Они ставили перед собой цели не литературные, а личные ― завоевать расположение монархов или политические― каким-то образом повлиять на развитие страны, донести свои мысли до царя, императора, так чтобы эти мысли стали понятны. Классицисты главным своим делом считали дело преобразования страны, но не забывали о своих личных выводах.

В основе классицистического искусства 5 простых принципов:

Превосходство разума. Все что происходит в жизни должно быть подчинено разуму, то есть быть рационально;

Принцип следования классическому образцу;

Соответствие времени и места того, о чем говорит писатель тому, что происходит здесь и сейчас. В главном жанре классицизма – драме ― это триединство времени места и действия. Все, что разыгрывается на сцене ―это здесь и сейчас;

Влияние личности автора на то, о чем он говорит. Автор всегда говорит о себе в первом лице. Автор всегда не скрывает своего отношения к тому, о чем говорит. Литературные герои – это рупор авторских идей. От имени своих героев автор говорит то, что хочет сказать сам, то есть донести до народа;

Литература есть руководство к действию. Все, что происходит обязательно должно повлиять на реальную жизнь людей.

Классицисты обязаны были придерживаться этих принципов.

Классицизм – это давно ушедшая эпоха. Тем не менее, классицизм жив в литературе и воспринимается сейчас как вполне живое и интересное для нас явление. Он уходит в другие сферы. Классицизм проявляется в детской литературе.

«Крошка сын

к отцу пришел,

и спросила кроха:

Что такое хорошо

Всем с детства известные стихи Маяковского представляют собой ничто иное, как классический образец классицизма. В этих стихах все: приоритет разума, единство времени, действия и места, личность автора, который пытается повлиять на устройство мира.

«
У меня секретов нет,-

слушайте, детишки,-

папы этого ответ

помещаю в книжке.»

Не только В.В. Маяковский – представитель классицизма в литературе 20-го века. Есть гораздо более поздние и более близкие нам примеры. А.И. Солженицын также является представителем классицизма в русской литературе. Ярким примером является его трактат «Как нам обустроить Россию».

Классицизм – это часть нашей современной литературы.

Первый, кто начал воплощать в русской литературе традиции классицизма, был сподвижник Петра, приехавший из Киева, священник ― Феофан Прокопович.

Он родился в 1681 году. Был на 8 лет младше Петра Великого. У Феофана Прокоповича было европейское образование. Писал он церковнославянские тексты –речи, которые произносились в присутствии императора и вельмож, торжественные послания, оды, написанные по случаю торжеств, письма, которые должны были быть приняты к рассмотрению.

Современникам очень сложно было переводить и воспринимать тексты Феофана Прокоповича, так как язык очень изменился. В текстах поэта больше церковнославянской стихии, стихии переводных текстов, заимствованных из латыни, древнегреческих текстов.

«Плачет пастушок в долгом ненастье»

Коли дождусь я весела ведра
и дней красных,

Коли явится милось прещедра
небес ясных? Ни с каких сторон света не видно, – всё ненастье. Нет и надежды.

О многобедно
моё счастье!

Классический образец средневековой пасторали был построен также, как и в западных образцах, на которые ориентировался Феофан Прокопович. Он сподвижник Петра, много сделал, чтоб пропагандировать его реформы. Он был священнослужителем. Он вступал в конфликт с официальной церковью. Помогал бороться Петру. Феофан – это поэт скорее экзотический, чем реальный наш литературный современник.

Антиох Дмитриевич Кантемир – сын молдавского господаря. Молдавия была завоевана Османской империей. Отец поэта попал в плен, но Петр спас его и принял всю семью в России. Благодаря образованию за рубежом, А. Кантемир оказался проповедником и основоположником классицистических учений в России.

Знаменитое произведение Кантемира, которое может восприниматься как реальное действующее. Одно из главных произведений А. Кантемира – «На хулящих учениях к уму своему», что классифицируется как сатира. Главная идея этого произведения – господство разума над всем остальным, что есть в жизни человека. А. Кантемир пишет: «Уме недозрелый, плод недолгой науки! Покойся, не понуждай к перу мои руки: не писав летящи дни века проводити. Можно, и славу достать, хоть творцом не слыти. Ведут к ней нетрудные в наш век пути многи, на которых смелые не запнутся ноги…»

Все то, что писали первые русские классицисты, нуждается в переводе на современный русский язык. Речь идет о том, что ум есть свойство приобретаемое человеком в учении и хулящие учения, отвергающие свет науки. Главным образом здесь предполагаются оппоненты Петра, церковники, которые предполагали, что учения должно ограничиваться священными книгами.

Василий Тредиаковский – человек, получивший европейское образование. Учился в Голландии.

Образованный, преданный и своим покровителем, и своим убеждением, и абсолютно искренний человек, он добился права быть придворным поэтом при дворе Елизаветы. Придворный поэт – это нечто новое, небывалое для традиции русских царей. Придворный поэт считался также и придворным шутом. В. Тредиаковский переводил тексты греческих и французских авторов. В качестве шутки было принято приговаривать придворных к наказанию― учить наизусть отрывки из произведений Тредиаковского. Самым страшным было наказание выпить стакан холодной воды и выучить 4 или 6 строк из переводов поэта. В. Тредиаковский сделал следующий шаг в развитии русской литературы. Он пошел по пути сближения церковной и простонародной речи в литературе. То, что он писал, было гораздо ближе к тому, что мы привыкли считать современной поэзией. Поэт теоретически обосновал переход со Средневековья к Новой литературе в русской языковой стихии в традициях русской литера. Он написал трактат, посвященный стихосложению, где очень точно показал, что русское стихосложение принципиально должно отличаться от французского и польского, которые служили образцами для Феофана и Кантемиру и других писателей. Во французском и польском языках есть постоянное ударение. У французов ударение всегда на последнем слоге, а у поляков – на предпоследнем. В этих языках больше всего двусложных слов, поэтому постоянное ударение делает эти слова ритмически очень строгими и выстраивает их внутри стихотворения последовательными: чередование ударных и безударных слогов. Размеры эти стихов ― ямб либо хорей. В русском языке гораздо больше трех – и четырехсложных слов, чем двусложных. Достаточно много и односложных слов можно встретить в текстах русской литературы. Поэтому принцип стихосложения, принятый у французов и поляков, когда поэт следит только за количеством слогов в строке не подходил для русской литературы. Во французской и польской литературе слова выстраиваются в определенной последовательности сами собой. В. Тредиаковский пишет трактат и объясняет, что нужно считать не количество слогов, а количество ударений. И вместо силлабического стихосложения он начинает развивать идею силлабо-тонического или тонического стихосложения, основанной на ударении. То есть ударение – это тон, слоги – силлабические единицы. Поэт должен сначала ориентироваться на количестве ударений. (Такая система близка к тому, что существовало в частушках, народной речи). Сам Тредиаковский существенно продвинулся, но те стихотворения, которые остались, главным образом посвящены совершенно бытовым, а не торжественным поводам. Стихи поэта посвящены впечатлениям о деревенской жизни, личным событиям.

«Строфы похвальные поселянскому житию»

Счастлив! в мире без сует живущий,

Как в златый век, да и без врагов;

Плугом отческим поля орющий,

А к тому ж без всяких и долгов.

Естественно, помещик сам не становился к плугу, но Тредиаковский позволяет себе говорить о том, что помещик, хозяин, руками своих крепостных пашет поле и это его труд. Насмешки современников над творчеством Тредиаковского имели свои основания, но они и прославили его тем, что всякий начитанный русский человек помнит не столько самого поэта, а стихи, которые ему приписываются. До сих пор остается неизвестным факт, чьему перу все же принадлежат эти стихи. Из всех названых поэтов, Тредиаковский оказывается единственным чье четверостишье остается наиболее запоминаемым у современных писателей.

Посвящено это стихотворение музыкальному инструменту, которое сейчас мы называем фортепиано.

«
Стоит

древесно
,

к

стене

приткнуто
,

звучит

чудесно
,

быв

пальцем

ткнуто
»

Как правило, эти стихотворения приводятся русскому читателю для того, чтобы показать неуклюжесть и несуразность того, что называлось процессом стихосложения.

1. Макогоненко Г. П. Русское просвещение и литературные направления XVIII в. // Русская литература. Л., 1959.

2. Лебедева О.Б. История русской литературы XVIII века.― М.:2000

3. История русской литературы XVIII века: учебник для вузов / Павел Александрович Орлов. – Москва: Высшая школа, 1991.

1. Проанализируйте основные темы и проблемы стихов А. Кантемира и В. Тредиаковского.

2. Прочитайте и проанализируйте другие произведения этих писателей.

3. *Напишите сочинение-миниатюру на тему: «Зарождение классицизма в русской литературе».

Ранние произведения

Перевод Фонтенеля

Стихотворения

Стихосложение Кантемира

Библиография

Сочинения

Антиох Кантемир в искусстве

(рум. Antioh Dimitrievici Cantemir
; 10 сентября (21 сентября) 1708, Константинополь, по другим данным Яссы — 31 марта (11 апреля) 1744, Париж, Франция) — русский поэт-сатирик и дипломат, деятель раннего русского Просвещения. Наиболее крупный русский поэт силлабической эпохи (до реформы Тредиаковского — Ломоносова).

Младший сын молдавского господаря, князя Дмитрия Константиновича Кантемира и Кассандры Кантакузен. По матери он потомок византийских императоров. В отличие от своего отца, князя Константина, отец Антиоха, князь Дмитрий, всецело посвятил себя мирной деятельности, не оправдывая воинственной своей фамилии (Кантемир означает либо родственник Тимура — предки Кантемира признавали своим родоначальником самого Тамерлана, — либо кровь-железо; в любом случае тюркское происхождение фамилии Кантемир несомненно).

Жизнь

Родился в Молдавии, которую семья Кантемира покинула в 1711 году после захвата турками и переместилась в Россию, где его отец получил княжеский титул. Сестру Антиоха Марию царь Петр сделал своей любовницей и одно время даже ходили слухи о его намерении жениться на ней.

Получил превосходное домашнее образование, дополненное кратковременным пребыванием в Греко-славянской академии и Академии Наук. На тринадцатом году жизни он потерял отца, который в духовном завещании отказал все свое имущество тому из своих сыновей, который проявит наибольшее расположение к научным занятиям, причём он имел в виду именно Антиоха, «в уме и науках от всех лучшего».

Кантемир принимал участие в событиях, приведших к воцарению императрицы Анны Иоанновны. Однако после, когда зашла речь о предоставлении политических прав дворянству, Кантемир решительно высказался за сохранение государственного строя, установленного Петром Великим.

1 января 1732 года Кантемир уехал за границу, чтобы занять пост русского резидента в Лондоне. Во внутренней политической жизни России участия более не принимал, состоял первоначально (до 1738) представителем России в Лондоне, а затем в Париже. Кантемир скончался 31 марта (11 апреля) 1744 в Париже и погребен в Московском Никольском греческом монастыре. Ныне места его захоронения не существует, так как в 30-е годы XX века монастырь был взорван, а его прах никто не выкупил (в отличие от праха его отца, Димитрия Кантемира, который выкупило в 1936 году румынское правительство).

Литературная деятельность

Ранние произведения

Литературная деятельность Кантемира началась в середине 1720-х годов. Он пишет любовную лирику, выполняет переводы с французского. К тому же времени относятся и первые его опыты в сатирическом жанре.

В 1727 году юный Кантемир публикует первую свою книгу, весьма полезную и поныне для всех интересующихся церковнославянским языком: « Симфония, или Согласіе, на б[о]годухновенную книгу?алм?въ Ц[а]ря и Пророка Д[а]в[í]да», в которой для каждого слова из церковнославянской Псалтири выписаны все (если их не чрезвычайно много) случаи его употребления с указанием номеров псалма и стиха. Книга посвящена императрице Екатерине I, которая весьма способствовала её изданию. В предисловии Кантемир говорит так: «Трудок бо сей прилежности паче, неже остроумия указанием есть; и который, разве что бл[а]гочестнаго предвосприятия, и зеленеющагося, в немже написася, и с[вя]щенных писаний рачителнаго возраста лепотством приукрашается… Сочинися аки бы сам собою, за частое в с[вя]щенных псалмопениих упражнение…» Позже по образцу данной книги подобные росписи слов были сделаны другими авторами и для некоторых других частей церковнославянской Библии, хотя полностью эта работа в докомпьютерное время завершена не была.

Сатиры

В 1729 году появляется его первая сатира, «На хулящих учение». Сатира имела мощный политический подтекст — после смерти Петра I многие в России выступали против начатых им преобразований. Сатира получила высокую оценку Феофана Прокоповича.

Всего Кантемир сочинил 9 сатир, последние 4 — за границей. В них, следуя традиции просвещения он поучает «что такое хорошо, а что такое плохо», обличает пороки, как общественные, так и людские. Литературную деятельность Кантемир рассматривает как свой гражданский долг: в предисловии ко второй своей сатире он пишет: «На последний же их вопрос, кто меня судьею поставил, ответствую: что все, что я пишу, — пишу по должности гражданина, отбивая все то, что согражданам моим вредно быть может».

Вследствие своей злободневности, сатиры Антиоха Кантемира не издавались при его жизни, хотя хорошо были известны в списках. Первое издание его сатир, переведённых на французский язык, вышло в 1749 году в Лондоне. В России его сатиры впервые были изданы только в 1762 году, то есть через 18 лет после смерти автора.

Перевод Фонтенеля

1729 и 1730 были годами наибольшего расцвета таланта и литературной деятельности Кантемира. Он не только написал в этот период свои наиболее выдающиеся сатиры (первые три) но и перевёл книгу Фонтенеля «Разговоры о множестве миров», снабдив её подробными комментариями. Перевод этой книги составил своего рода литературное событие, потому что выводы её коренным образом противоречили суеверной космографии русского общества. При Елизавете Петровне она была запрещена, как «противная вере и нравственности».

Стихотворения

Кроме того, Кантемир переложил несколько псалмов, начал писать басни, а в посвящениях своих сатир проложил путь позднейшим знаменитым составителям од, причём, однако, не скупился на сатирические замечания для выяснения тех надежд, которые русский «гражданин» возлагает на представителей власти. Такой же характер имеют и его басни. Он же впервые прибег к «эзоповскому языку», говоря о себе в эпиграмме «На Эзопа», что «не прям будучи, прямо все говорит знаю», и что «много дум исправил я, уча правду ложно».

Стихосложение Кантемира

В своих произведениях Кантемир использовал силлабический стих, который после работы Ломоносова «Письмо о правилах российского стихотворства» (1739) постепенно уступил место силлабо-тоническому стихосложению. Кантемир активно участвовал в дискуссиях о методах стихосложения, написав в 1743 году «Письмо Харитона Макентина к приятелю о сложении стихов русских», в котором он защищал силлабическое стихосложение. Эта работа была опубликована уже после смерти поэта в 1744 году.

Библиография

К собранию его сочинений, вышедшему под редакцией П. А. Ефремова, приложена биография Кантемира, составил которую В. Я. Стоюнин. Имеется обстоятельная критическая статья о Кантемире Дудышкина, помещённая в «Современнике» (1848). Свод всего написанного о Кантемире и попытка самостоятельного освещения его политической и литературной деятельности у Сементковского: «А. Д. Кантемир, его жизнь и литературная деятельность» (Санкт-Петербург, 1893 г.; биографическая библиотека Ф. Ф. Павленкова) и «Родоначальник нашей обличительной литературы» («Исторический Вестник», март, 1894). Сатиры Кантемира переведены аббатом Венути на французский язык) «Satires du pr. Cantemir», 1746) и Шпилькером на немецкий («Freie Übersetzung der Satiren des Pr. Kantemir», Berlin, 1852).

Сочинения

Собрание стихотворений. — Л.: «Советский писатель», 1956.

Антиох Кантемир в искусстве

Антиох Кантемир является одним из героев исторического романа Валентина Пикуля «Слово и Дело».

ТВОРЧЕСТВО А.Д. КАНТЕМИРА И В.К. ТРЕДИАКОВСКОГО

Антиох Дмитриевич Кантемир
(1708–1744) – один из ранних
представителей русского классицизма
, первый светский (дворянский) писатель в России, отличавшийся энциклопедизмом знаний и интересов. Обладая исследовательским, рациональным умом, он был блестящим знатоком древних и новых языков, математики, физики, истории, этики, музыки. Полутатарин-полугрек по происхождению, русский по воспитанию и гражданским идеалам, европеец по образованию и убеждениям, Кантемир был первым писателем XVIII века, который сочетал в своем творчестве резкую критику патриархальных нравов современного ему русского общества с пропагандой в Европе знаний о достижениях послепетровской Руси, с утверждением там представления о самобытности русского народа и его огромных потенциальных возможностях.

Кантемир − сын молдавского правителя, перешедшего на сторону России и деятельно сотрудничавшего с Петром I.
Как личность он формировался в кругу идейных сподвижников царя-преобразователя, в атмосфере реформ начала XVIII века, усвоив дух и задачи новой секулярной культуры, стремление «
исследовать всех вещей действия и причины
», веру в облагораживающее воздействие просвещения. «
В общей я пользе собственную чаю
» − так понимал сам писатель главную цель своего творчества. Кантемир
получил прекрасное домашнее образование, затем учился в гимназии при Петербургской Академии наук.
В конце 1720-х гг. он
вместе с Феофаном Прокоповичем и с историком Василием Татищевым участвовал в создании «Ученой дружины» – дружеского общества лиц, объединенных близостью политических и культурных взглядов и позиций. В
1730 г., когда представители родовитой знати («верховники» – члены Тайного Верховного Совета) пытались вернуть государство Российское к допетровским временам и отменить все реформы, «Ученая дружина» активно противостояла этому и способствовала воцарению Анны Иоанновны. Однако
вскоре отношения Кантемира с двором новой императрицы испортились (ему не удалось, в частности, стать президентом Академии наук), и осенью 1731 г. встал вопрос о назначении Кантемира посланником в Англию. В 1732 г. он уехал в Лондон. С 1738 г. был послом в Париже, ярко проявив себя на дипломатическом поприще. Умер во Франции.
За границей основательно занимался литературой.

Литературная деятельность князя Кантемира началась своеобразно: под руководством своего воспитателя Ивана Ильинского, выпускника Славяно-греко-латинской академии, он составил
«Симфонию на псалтырь»
(алфавитный указатель по тематическому принципу к стихам из псалмов), опубликованную в 1727 г.

В 1720-е гг. Кантемир писал лирические стихотворения, отдавая предпочтение модному жанру петровского времени – любовной песне
. С 1729 г. начал создавать
стихотворные сатиры
(от
греч
.
satura
– разное, всякое, смесь; всякая всячина) – стихотворения обличительного характера, в которых осуждаются и резко осмеиваются порочные явления в жизни человека и общества. Всего у него
9
сатир (5 написаны в России, остальные – за границей, где были переработаны и первые). Именно сатира как единственная жанровая форма, позволявшая ему выразить воззрения на современность и наиболее соответствовавшая природным свойствам его дарования, стала ведущим жанром творчества Кантемира. В.Г. Белинский назвал поэзию Кантемира «поэзией ума, здравого смысла и благородного сердца». Сам же Кантемир в сатире IV
«О опасности сатирических сочинений. К музе своей»,
отказываясь от легковесных, по его мнению, стихов, которыми «грешил» в молодости, заявлял:

Любовные песни писать, я чаю, тех дело,

Коих столько ум не спел, сколько слабо тело.

Красны губки свежие, что на крайках сносят

Душу навстречу моей, губ же себе просят;

Молочны груди ладонь мою потягают,

И жарки взгляды моих глаз взгляд поджидают.

Довольно моих поют песней и девицы

Чистые, и отроки, коих от денницы

До другого невидимо колет любви жало.

Шуток тех минулося время и пристало

Уж мне горько каяться, что дни золотые

Так непрочно стратил я, пиша песни тыя.

Кантемир в своем литературном творчестве прежде всего моралист, его важнейшая задача – задача воспитательная, и жанр сатиры явился наиболее подходящей для этого литературной формой: мораль, назидание, нравоучение скрыты в ней в образной, иносказательной форме, а потому легче достигают своей цели. В
«Предисловии к сатирам»
(для переиздания 1743 г.) Кантемир следующим образом высказывается о предназначении этого литературного жанра: «
Сатиру назвать можно таким сочинением, которое, забавным слогом осмеивая злонравие, старается исправлять нравы человеческие. Потому она в намерении своем со всяким другим нравоучительным сочинением сходна; но слог ея, будучи прост и веселый, читается охотнее, а обличения ея тем удачливее, что мы посмеяния больше всякого другого наказания боимся
».

Сатирическое восприятие действительности обозначилось совершенно очевидно еще в русской литературе XVII в.
Сатирические повести о Карпе Сутулове, Ерше Ершовиче, Шемякином суде, сатирическая поэзия XVII в.
предопределили одну из основных черт русского Просвещения. Вольно или невольно Кантемир усвоил эту сатирическую направленность русской литературы. Но в большей мере на писателя оказали воздействие античные и европейские поэты: особенно
Гораций, Ювенал и Буало
. Кантемир не только переводит этих авторов, но и постоянно цитирует их, отмечая, что он от них «
много занял, к нашим обычаям присвоив
».

Двойное влияние, испытанное Кантемиром, проступило в названии его сатир. За немногим исключением они имеют
два заглавия
. Первое обозначает тему сочинения («
На хулящих учения
», «
На зависть и гордость дворян злонравных
», «
О опасности сатирических сочинений
», «
На человеческие злонравия вообще
», «
О воспитании
» и т.д.), второе указывает адресата, к которому обращается автор («
К уму своему
», «
К музе своей
», «
К князю Никите Юрьевичу Трубецкому
» и т.п.) или – в случае диалогического построения сатиры – участников диалога («
Филарет и Евгений
», «
Сатир и Периерг
»).

Первое название не только обозначало основную тему, но одновременно выделяло доминирующий признак, по которому подбирались типы героев. Используя
сатирический портрет
как аргумент в отстаивании истины, Кантемир по-своему продолжал традиции произведений Феофана Прокоповича. Второе же название было данью поэзии Горация и Буало, которые обязательно обозначали адресатов своих стихов. Это второе название более условно, нежели значимо. В целом же сложное название соответствовало построению кантемировских сатир, передавало логику авторской мысли.

Кантемир обязательно
вначале формулирует основной тезис, обозначает определенный человеческий порок. Затем следует ряд портретов, наглядно демонстрирующих обозначенное зло. Завершались сатиры обычно сентенциями дидактического характера, автор подводил итоги
своих рассуждений. Практически все сатиры Кантемира (в том числе и диалогические)
единообразны по
композиции
.
С точки зрения линейной трехчастной композиции они восходят к проповедям Ф. Прокоповича и к произведениям европейских сатириков.

Тематика сатир определялась самой природой жанра. Произведения Кантемира были насыщены отголосками идейно-политических споров своей эпохи,
узнаваемыми реалиями русского быта,
живыми картинами из жизни различных слоев российского общества. Поэтому его сатиры имели огромный политический резонанс в общественном сознании своего времени. Объектом изображения у Кантемира становятся «
плодны недостатки
», из-за которых «
народ хромает душой
»: глупость, лень, тщеславие, легкомыслие, скупость, мздоимство и др. Кантемир стремился изобразить порок так, чтобы он стал зримым, запоминающимся, убедительным. И в этом отношении принципиально важным оказался именно
сатирический портрет
. Он носит у Кантемира условно-шаржированный характер.
Автор называет героев вымышленными (не «говорящими») именами, что подчеркивает в примечаниях к Сатире I.
Портрет строится либо на одной выразительной детали («четки», «завитые кудри», «перук с узлами» и др.), либо на характерном движении или жесте («трожды рыгнув, подпевает»). Кантемир непременно «заставлял» героя говорить.
Речь не столько подчеркивала индивидуальность, сколько вскрывала суть представляемого порока.
Обозначив в разных сатирах типы невежды, лицемера, мота, скупого, сплетника, болтуна, пьяницы и др., Кантемир по сути дела, предопределил тот круг образов, который будет в дальнейшем разработан и в сатирической журналистике, и в драматургии, и в прозе, и в ирои-комической поэме.

В
Сатире I. «На хулящих учения. К уму своему»
нашли отражение идеи «Духовного Регламента» Феофана Прокоповича и борьбы «старого» и «нового» в России. Тематически она близка проповедям Феофана. Сатира направлена против «невежей и презирателей наук». Кантемир создает различные типы русских невежд, противников просвещения – целую портретную галерею персонажей с условными именами. Принцип портретной галереи русский сатирик заимствовал у французского просветителя Лабрюйера. Изображение характеров – это то новое, что внес в литературу XVIII в. Кантемир и чего не знала древнерусская литература. Причем их художественное воплощение в сатирах Кантемира имеет отчетливый национальный колорит: в лаконичных зарисовках им запечатлены обычаи и нравы целых сословий русского общества.

«
Критон
с четками в руках», убежденный в том, что «расколы и ереси науки суть дети», «приходит в безбожие, кто над книгой тает» и т.п., – ханжа, или, согласно примечанию Кантемира, «притворного богочтения человек, невежда и суеверный, который наружности закона существу его предпочитает для своей корысти».

Силван
, считающий науку не дворянским делом, – «старинный скупой дворянин, который об одном своем поместье радеет, охуджая то, что к распространению его доходов не служит».

«Румяный, трожды рыгнув,
Лука
» – пьяница. Он говорит: «В весельи, в пирах мы жизнь должны провождати: / И так она недолга, – на что
коротати, / Крушиться над книгою и повреждать очи? / Не лучше ль с кубком дни погулять и ночи?». «Наука содружество людей разрушает», книги – «мертвые друзья», а «вино – дар божественный» − «дружит людей».

Щеголь
Медор
«тужит, что чересчур бумаги исходит / На письмо, на печать книг, а ему приходит, / Что не в чем уж завертеть завитые кудри; / Не сменит на Сенеку он фунт доброй пудры. / Перед Егором < «славный сапожник в Москве» > двух денег Вергилий не стоит, / Рексу < «славный портной в Москве, родом немчин» >, не Цицерону, похвала достоит».

Епископ
, в образе которого соединились суммарная характеристика качеств церковного пастыря (поэтому без условного имени) и «сатира на лицо» (на архиепископа Георгия Дашкова, врага Феофана, гонителя ученых), видит только вред от науки: «Что в науке? Что с нее пользы церкви будет? / Иной, пиша проповедь, выпись < приказное письмо, подтверждающее уплату пошлины за товар в государственную казну или право на владение землей, деревней и пр.>
позабудет // Отчего доходам вред; а в них церкви права / Лучшие основаны и вся церкви слава». Антиклерикальная направленность сатиры сближает ее с произведениями европейских авторов эпохи Возрождения («Декамерон» Боккаччо, «Гаргантюа и Пантагрюэль» Рабле) и русской демократической сатирой конца XVII в. («Калязинская челобитная», «Служба кабаку»). Но в сатире Кантемира епископ не смешон. Власть невежественных церковников опасна: они препятствуют развитию науки, враждебно настроены к преобразованиям петровского времени. Антиклерикальная тема в русской литературе XVIII в. будет подхвачена
М.В. Ломоносовым («Гимн бороде»).

Судья
в «перуке с узлами» (парик с буклями) и с «твердым сердцем», бранящий «того, кто просит с пустыми руками», спящий «на стуле, когда дьяк выписку читает», не признает ни «граждански уставы», ни «естественный закон», ни «народны правы» как «тягость несносну». Эмоционально-логическое исследование темы заключается выводом Кантемира:

К нам не дошло еще время то, в коем председала

Над всем мудрость и венцы одна разделяла,

Будучи способ одна к высшему восходу.

Златой век до нашего не дотянул роду;

Гордость, леность, богатство – мудрость одолело.

Науку невежество местом уж подсело.

В конце сатиры Кантемир создает элегически окрашенный образ науки:

Наука ободрана, в лоскутах обшита,

Изо всех почти домов с ругательством сбита;

Знаться с нею не хотят, бегут ее дружбы,

Как страдавши нá море корабельной службы.

Все кричат: «Никакой плод не видим с науки,

Ученых хоть голова полна, – пусты руки»…

Кантемир советует ученым людям: «Молчи, уме, не скучай, в незнатности сидя», «Весели тайно себя, в себе рассуждая / Пользу наук; не ищи, изъясняя тую, / Вместо похвал, что ты ждешь, достать хулу злую». «Ум» (синоним наук, учености, просвещения) выступает в сатире и как главный собеседник автора, и как единственный положительный герой повествования. Однако понятие ума, означающее поначалу «образованность» и «ученость», в сатире незаметно трансформируется. Лежащий на поверхности конфликт науки и невежества в поздней редакции сатиры I-й уступает место скрывающемуся за ним конфликту добродетели и злонравия. «Умным» людям противостоят не столько необразованные невежды, сколько невежды нравственные, не просвещенные нравственным законом.

Сатира II. «На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений»
, открывающая в русской литературе тему обличения злонравных дворян, поднимала острые социальные вопросы русской жизни начала
1730-х гг. В ее содержании отразилась основополагающая идея «
Табели о рангах
» – идея внесословной ценности человека. Построена сатира в форме диалога между Евгением (в переводе с греч. – «
благороднорожденный
») и Филаретом («
любитель добродетели
»). Поэт впервые в русской литературе ставит проблему подлинного и мнимого благородства, заявившую свою злободневность в Петровскую эпоху.

Евгений
жалуется на то, что, хотя он славен предками, чины и почести идут не ему, а тем, «кто не все ещё стёр с грубых рук мозоли». Он с негодованием перечисляет тех «новых людей», которые пришли на смену боярской знати и заняли видные места в государстве. Филарет объясняет ему, что «одна добродетель» делает людей благородными:

Разнится – потомком быть предков благородных

Или благородным быть. Та же и в свободных

И в холопях течет кровь, та же плоть, те ж кости.

Буквы, к нашим именам приданные, злости

Наши не могут прикрыть; а худые нравы

Истребят вдруг древния в умных память славы…

Кантемир был убежденным сторонником «указов Петровых», благодаря которым основным критерием оценки человека стала его деятельность на пользу государства, а не «порода» и богатство, доставшиеся от предков.
Филарет
, выражая мнение Кантемира, его положительный гражданский идеал, выступает на стороне дельных, знающих людей, «кои чрез свои труды из подлости в знатную степень происходят», и осуждает «злонравие» дворян, проявляемое в отношении к простому народу:

Бедных слезы пред тобой льются, пока злобно

Ты смеешься нищете; каменный душою,

Бьешь холопа дό крови, что махнул рукою

Вместо правой – левою (зверям лишь прилична

Жадность крови: плоть в слуге твоей однолична).

Заступничество автора сатиры за крепостного холопа побудило
В.Г. Белинского к выводу о том, что «наша литература, даже в самом начале ее, была провозвестницею для общества всех благородных чувств, всех высоких понятий» и выразила «святые истины о человеческом достоинстве».

Изображая «дворян злонравных», Кантемир затронул и еще одну ставшую актуальной в Петровскую эпоху тему. Вернувшиеся из поездок в «чужие края» дворянские недоросли, посланные Петром I «в науку», далеко не все получили там полезные знания. В числе их оказались и те, которые вывезли оттуда только моды, отдельные внешние проявления культуры и безмерное презрение ко всему национальному. Кантемир впервые в русской литературе показал представителей «новоманирного дворянства», щеголей и щеголих, готовых продать деревню, чтобы сделать модный наряд
(«Деревню взденешь потом на себя ты целу»
, – замечает Филарет Евгению).

Совет Кантемира завистливому и гордому дворянину-соотечественнику строг: «
Исправь себя, и тогда жди, дружок, награду; / По тех пор забытым быть не считай в досаду
». Завершается сатира сентенцией, которая будет подхвачена другими писателями: «
Адам дворян не родил…
». Тема «благородства» и «злонравия» осмыслена Кантемиром как тема общественно-патриотическая. Не случайно в предисловии к Сатире II Кантемир заявлял: «
… всё, что я пишу, пишу по должности гражданина, отбивая всё то, что согражданам моим вредно быть может…
».

Сатира VII. «О воспитании. К князю Никите Юрьевичу Трубецкому»
посвящена размышлениям о влиянии «среды» на формирование «нравов» («…всё, что окружает / Младенца, произвести в нём нрав помогает»
), изложению педагогических идей Кантемира («Ласковость больше в один час детей исправит / Чем суровость в целый год…»; «Пример наставления всякого сильняе: / Он и скотов следовать родителям учит»
). Воспитание «сынов отечества» должно начинаться в «первые младенчества лета»:
«Чтоб сердце, страсти изгнав, младенчее зрело / В добрых нравах утвердить…»
. Как один из первых русских просветителей поэт стремился воспитать и образовать своего читателя. Он был глубоко убежден в том, что «
главно воспитания в том состоит дело»,

…чтоб чрез то полезен

Сын твой был отечеству, меж людьми любезен

И всегда желателен, – к тому все науки

Концу и искусства все должны подать руки.

В сатирах Кантемира в соответствии с назидательной функцией жанра много нравоучений и советов (отсюда – обилие
афоризмов
в текстах). Все его произведения пронизаны
иронией
. Так, например, автор вкладывает в уста пьяницы следующее изречение:

Когда будут течь к ключам своим быстры реки

И возвратятся назад минувшие веки,

Когда в пост чернец одну есть станет вязигу, –

Тогда, оставя стакан, примуся за книгу.

(Сатира I. «На хулящих учения. К уму своему»).

Призывая (прежде всего дворянскую молодежь) различать подлинных и мнимых друзей, Кантемир иронизирует:

В обед и на ужине частенько двоится

Свеча в глазах, что пол под тобой вертится,

И обжирство тебе в рот куски управляет.

Гнусных тогда полк друзей тебя окружает,

И, глодая до костей самых, нрав веселый,

Тщиву душу и в тебе хвалит разум спелый.

Сладко щекотят тебе ухо красны речи,

Вздутым поднят пузырем, чаешь, что под плечи

Не дойдет тебе людей все прочее племя.

Оглянись, наместников царских чисто семя:

Тот же полк, лишь с глаз твоих, ― тебе уж смеётся;

Скоро станет и в глаза: притворство минётся,

Как скоро сойдут твоих пожитков остатки.

(Боюсь я уст, что в лицо точат слова сладки.)

(Сатира
II
. «На зависть и гордость дворян злонравных. Филарет и Евгений»).

Язык и стиль сатир Кантемира. Особенности их силлабического стиха
.
В поисках адекватной содержанию художественной формы Кантемир сделал ставку на
«забавный слог»
, т.е. доступный, понятный, в полной мере передающий авторскую интонацию, считая его важнейшим условием воздействия сатиры. Стремление к «забавности» слога обусловило использование Кантемиром наряду с общеупотребительной и малоупотребительной (церковнославянской) лексикой
элементов разговорной речи
,
сниженной лексики
(«брюхо», «харя»), применение
пословиц
и
поговорок
, выразительных
бытовых фразеологизмов
. Однако «забавность» в сатирах сосуществовала с традиционной для силлабической поэзии усложненностью поэтической речи. Этим объясняется постоянное употребление
инверсий
, использование
символических фигур античных богов и героев
, обилие многочисленных
сравнений
, метко характеризующих быт и нравы различных сословий России и разоблачающих «сословные» пороки. И все-таки, отдавая дань поэтической традиции, Кантемир в большей степени стремился к
«разговорности» стиля
. Об этом свидетельствуют и постоянные
переносы стихов
, по мнению сочинителя, позволенные в сатирах, «
чтобы речь могла приближаться к простому разговору
» («Письмо Харитона Макентина к приятелю о сложении стихов русских»):

Адам дворян не родил, но одно с двух
чадо

Его сад копал
, другой пас блеюще стадо.

Ное в ковчеге с собой спас всё себе
равных

Простых земледетелей
, нравами лишь славных;

От них мы все сплошь пошли, один
поранéе

Оставя дудку, соху
; другой – попозднее.

(Сатира II)

Но не только многочисленными переносами отличался стих Кантемира от обычной, «классической» силлабики. Сатиры написаны 13-сложным стихом с традиционной женской рифмой. В трактате
«Письмо Харитона Макентина к приятелю о сложении стихов русских»
(1744), явившемся откликом на реформу русского стиха в «Новом и кратком способе…» (1735) Тредиаковского, Кантемир, оставаясь верным принципам силлабического стихосложения, все же пошел на
частичную тонизацию силлабики
. Сохранив за женской рифмой роль ритмической опоры во втором полустишии, он ввел в свой 13-сложный стих обязательную цезуру с ударением на 5-м или на 7-м слоге стиха и создал новую ритмическую опору в первом полустишии (т.е. у Кантемира 13-сложник тонизировался за счет деления стиха на два полустишия с обязательным ударением в конце каждого). Ср.:

1) ─ ─ ─ ─ ─ ─ ─ // ─ ─ ─ ─ ─ ─ – традиционная силлабическая строка

2) ─ ─ ─ ─ Х ─ Х // ─ ─ ─ ─ Х ─ – строка Кантемира

↓
…
..
↓
……………
↓

5
…..7……………
12

Таким «рисунком» кантемировского стиха обусловлены особенности чтения его сатир. Поскольку их ритмической основой остается равносложность строк, то при чтении необходимо скандировать по слогам, выделяя каждый слог. Наряду с этим важно соблюсти цезуру: после седьмого слога следует сделать заметную паузу, что позволяет расчленить стих на два полустишия. Т.е. в первом полустишии требуется выделить ударением соответствующий слог перед цезурой, а во втором – предпоследний.

Кантемир в своих сатирах раскрепостил силлабический стих, освободил его от обязательной синтаксической связи зарифмованных строк, допускал переносы, внутристиховые паузы. Однако стопной теории и практики Тредиаковского он не принял, упорядочив лишь ударения перед цезурой и в рифме (во второй редакции сатир Кантемир допускал только мужские и дактилические предцезурные окончания ― это была запоздалая полумера). В поэзии Кантемира русский силлабический стих достиг апогея и на этом прекратился.

Важнейшую функцию – просветительскую – выполняют
примечания к сатирам
, составленные самим автором. Цель примечаний Кантемир видел в том, что они «
к совершенному понятию моего намерения служат
», и потому их «
должно печатати на низу страницы, вмещая всякое примечание под стихом, к которому оно надлежит
» (наказ, в точности не соблюдаемый издателями по техническим причинам, а в ряде изданий не выполняемый вовсе). Таким образом, примечания – это не внешние приложения к тексту, а неотъемлемый и органический элемент последнего. Показательно и то, что примечания превышают текст по объему. Они обязательны, поскольку без них невозможно понять весь смысл сатиры.

В примечаниях Кантемир выступает страстным проповедником научного знания. Он дает представление о современном состоянии ряда наук, знакомит с различными теориями и достижениями, отсылает читателей к известным научным трудам. В ряде комментариев раскрываются многие стороны мировоззрения автора и его литературно-эстетические пристрастия. Кантемир неоднократно обращается к мифологическим и античным образам, цитирует и переводит античных поэтов, не скрывая своего подражания им и ряда заимствований. Именно этот пласт примечаний по-своему вводит сатиры Кантемира в общелитературный контекст. Также не менее важны сведения по истории, лингвистике, педагогике. Наряду с этим Кантемир демонстрирует прекрасное знание реалий современного быта. Примечания, так же, как и текст, пронизаны иронией автора. Они придавали сатирам Кантемира универсальный характер, делали их смысл глубже и объемнее.

В своих сатирах Кантемир следовал классицистическому требованию правдоподобия. Белинский видел принципиальное новаторство Кантемира в том, что он «
первый на Руси свел поэзию с жизнью
». В России кантемировские сатиры распространялись в многочисленных рукописных сборниках и были впервые опубликованы только в 1762 г. усилиями Ломоносова и Ивана Баркова. После смерти поэта они были переведены на французский и немецкий языки, и имя Кантемира получило европейскую известность. Сатиры Кантемира можно считать своеобразной точкой отсчета многих литературных явлений XVIII века, а самого поэта – основоположником сатирического направления в русской литературе.

Кантемиру принадлежит и первый в русской литературе опыт создания героической поэмы в духе классицизма, посвященной Петру I –
«Петрида»
(1730), где поэт попытался создать идеальный характер мудрого государя (решая не только художественную, но и политическую задачу – дать наглядный пример новой царице Анне Иоанновне, племяннице покойного императора). Тема Петра I раскрывалась им также в сатире VII. Петр в изображении Кантемира, как и впоследствии у Ломоносова, – это неутомимый работник на троне, одаренный «высшим умом». До отъезда за границу поэт трудился над историческими источниками в «Кабинетной архиве» Петра. Но поэма осталась незаконченной.

Кантемир сделал значительное количество переводов, среди них
оды Анакреона
, (впервые опубликованы в XIX в.);
послания Горация
(изданы в 1744 г., после смерти переводчика, без указания его имени); трактат
«Разговоры о множестве миров» Фонтенеля
, в котором отстаивалась гелиоцентрическая система Коперника (перевод закончен в 1730 г. и издан в 1740 г., а в 1756 г. по решению Синода как «богопротивная книжища», полная «сатанинского коварства», подвергнут конфискации). Кантемировский перевод книги французского автора был снабжен системой примечаний, где «чужестранные» и «невразумительные» слова, в том числе многие теоретико-литературные понятия («романц», «интрига», «эпическое», «поэма»), впервые получили «изъяснение» и «довольный толк» на «нашем языке речи», как сказано в «Предисловии к читателю». «Изъяснялись» в примечаниях и некоторые слова, давно вошедшие в русский язык («комедия», «опера», «сатира»). В одном из примечаний Кантемир, расширяя свое представление о сатире, характеризует ее как «
род стихов бодливый
», подчеркивая тем самым основное назначение сатиры ― быть оружием борьбы со злонравием.

В сочинениях Кантемира прозорливо намечен выбор классицизма в качестве такой художественной системы, которая наиболее органична духовным потребностям утвердившегося в своей силе абсолютизма.

Василий Кириллович Тредиаковский
(1703–1769) – поэт, филолог, теоретик, критик, переводчик. «Вечный труженик, а мастер никогда!», — такие слова в адрес Тредиаковского Петр I якобы произнес во время посещения Астрахани в 1722 г. Тогда, по преданию, Петр зашел в школу монахов-капуцинов и велел представить себе лучших учеников. Среди них и был юный Тредиаковский. Приподняв волосы на его лбу и пристально посмотрев в лицо юноши, государь изрек свое пророчество. Но оно оказалось ошибочным. Тредиаковский сыграл огромную роль в развитии русской филологии Х
VIII
в.: создал русский гекзаметр, начал разработку силлабо-тонического стихосложения, фактически основал науку о литературе.
В.Г. Белинский писал: «Тредиаковский никогда не будет забыт, потому что родился вовремя».

Тредиаковский был сыном астраханского священника. Начальное образование он получил в школе католических монахов капуцинского ордена (на латинском языке). Затем из Астрахани бежал в Москву, где два года успешно занимался в Славяно-греко-латинской академии. Из Москвы перебрался в Голландию (в 1726г.), а оттуда «
пеш за крайнею уж своей бедностью
» – в Париж (в 1727 г.). Тяга к знаниям грозила обернуться для него голодной смертью. Но ему удалось устроиться секретарем у русского посла князя А.Б. Куракина. Учился в Сорбонне (математическим, философским и богословским наукам, слушал лекции по истории и словесности), усваивая европейскую культуру.

В 1730 г. вернулся в Россию. С 1732 г. был секретарем-переводчиком в Академии наук. В его обязанности входило «
вычищать язык русский, пишучи как стихами, так и не стихами, давать лекции, составлять словари, переводить с французского на русский
». В 1745 г. Тредиаковский стал первым в России русским «профессором» (т.е. академиком) элоквенции (красноречия) и читал лекции по истории и теории ораторского искусства и поэтике. С появлением в русской литературе более талантливых поэтов ― Ломоносова и Сумарокова ― популярность Тредиаковского резко падает, и многие его стихи становятся объектами насмешек.

2-я половина 1750-х–60-е гг. – время жизненного и литературного одиночества. Отношение к нему в Академии было таким, что в 1758 г. он просто перестал ее посещать, объясняя это следующим образом: «
Ненавидимый в лице, презираемый в словах, уничтожаемый в делах, осуждаемый в искусстве, прободаемый сатирическими рогами, всеконечно уже изнемог я в силах…
». Его уволили, и ему пришлось добывать пропитание грошовыми уроками. Но литературных занятий Тредиаковский не оставил. Умер писатель в Петербурге, находясь в абсолютной нищете.

Существуют бесчисленные анекдоты о том, как Тредиаковский не умел сохранить своего достоинства в отношениях с надменными дворянами, которые видели в профессиональном поэте и ораторе нечто вроде домашнего слуги самого низшего класса. В основу одного из анекдотов положен следующий случай. В феврале 1740 г., при императрице Анне Иоанновне, в Петербурге строили знаменитый Ледяной дом ― брачный чертог для шута, а по происхождению князя, Голицына-Кваснина и шутихи калмычки Бужениновой («забавная свадьба» в Ледяном доме замышлялась как театрализованный гимн российской государственности и ее созидательной мощи). К шутовской свадьбе этих стариков понадобились шутовские же стихи. Сочинить их приказали Тредиаковскому, который считался тогда лучшим мастером поэтического цеха, причем наперед приготовили «краткую материю» ― программку будущего стихотворения. При ее вручении кабинет-министр Артемий Волынский публично прибил Тредиаковского. По словам В.Г. Белинского, «… нещадно бито было оплеухами и палками достоинство литератора, ученого и поэта». «
Правое мое ухо оглушил, а левый глаз подбил, что он изволил чинить в три или четыре приема
», ― так несколько дней спустя жаловался в Академии наук униженный поэт. Посаженный за это под караул и снова избитый, Тредиаковский сочинил-таки требуемые стихи и затем, ряженый и в маске, прочел их на дурацкой свадьбе в потешной зале, куда его доставила стража. Вот начало этих стихов:

Здравствуйте, женившись, дурак и дура!

Ещё дочка, тота и фигура!

Теперь-то прямо время вам повеселиться,

Теперь-то всячески поезжанам должно беситься:

Кваснин дурак и Буженинова

Сошлись любовно, но любовь их гадка…

Первые литературные сочинения Тредиаковского – школьные драмы, представленные на сцене Славяно-греко-латинской академии. Значительная часть его раннего наследия не сохранилась. Одно из ранних произведений –
«Элегия о смерти Петра Великого»
(1725). Это поэтический отклик на известие о кончине Петра I, восторженное отношение к которому Тредиаковский сохранил на всю жизнь и в котором видел воплощение идеала монарха:

Что за печаль повсюду слышится ужасно?

Ах! знать Россия плачет в многолюдстве гласно!

Где ж повседневных торжеств, радостей громады?

Слышь, не токмо едина; плачут уж и чады!

< … >

Се под Нептуном моря страшно закипели,

Се купно с ветры волны громко заревели!

Стонет Океан, что уж другого не стало

Любителя. Балтийско ― что близко то стало

Несчастье при берегах. Каспийско же ныне

Больше всех, что однажды плавал по нем сильне.

Всюду плач, всюду туга презельна бывает,

Но у Бога велика радость процветает:

Яко Петр пребывает весел ныне в небе,

Ибо по заслугам там ему бытии требе.

Кончину Петра Великого в «Элегии» оплакивают мифологические персонажи (Паллада, Марс, Нептун) и аллегорические фигуры (Вселенна, Политика (Государство), Слава, Мир), страны, моря и науки. По стилю «Элегия» близка панегирическому стихотворству и школьной драматургии начала XVIII в., проповедям Ф. Прокоповича. Но в стихотворении уже намечаются черты, характерные для формирующегося жанра оды: тема Петра I и лирическое начало (проникновенное воспоминание о пребывании Петра на Каспии). «Элегия» была написана для торжественной траурной церемонии в московской Славяно-греко-латинской академии на латинском языке, а затем переведена самим автором на русский. Как раз панегирическим характером всей церемонии, близкой школьной драме, объясняется риторическое построение стихотворения, в соответствии с поэтикой классицизма ориентированного на популярный в Западной Европе жанр и античную систему художественных образов.

Незадолго до «бегства» за границу Тредиаковским в стенах духовной академии была написана
«Песенка, которую я сочинил, ещё будучи в московских школах, на мой выезд в чужие края»
(1726):

Весна катит,

Зиму валит,

И уж листик с древом шумит.

Поют птички

Со синички,

Хвостом машут и лисички.

< … >

Плюнь на суку

Морску скуку,

Держись чéрней, а знай штуку:

Стать отишно

И не пышно;

Так не будет волн и слышно.

Восторженное отношение к Парижу – центру тогдашней западной культуры – Тредиаковский выразил в
«Стихах похвальных
Парижу»
(1728):

Красное место! Драгой берег Сенский!

Где быть не смеет манер деревенский…

Во Франции родилось и ностальгическое стихотворение, положившее начало русской патриотической лирике –
«Стихи похвальные
России»
(1728), в котором в значительной степени проявилось свойственное поэзии Тредиаковского, по словам А.С. Пушкина, «чувство изящного»:

Начну на флейте стихи печальны,

Ибо все днесь мне её добрóты

Мыслить умом есть много охоты!

Россия мати! свет мой безмерный!

Позволь то, чадо прошу твой верный,

Ах, как сидишь ты на троне красно!

Небу Российску ты солнце ясно!

Написанное в жанре элегии, камерное по замыслу лирическое стихотворение постепенно преображается в гимн, торжественную оду во славу России. Личностное и национальное слиты воедино в этих безыскусных стихах, еще силлабических по своему строению:

Чем ты, Россия, неизобильна?

Где ты, Россия, не была сильна?

Сокровище всех добр ты едина,

Всегда богата, славе причина.

Коль в тебе звезды все здравьем блещут!

И россияне коль громко плещут:

Виват Россия! виват драгая!

Виват надежда! виват благая!

Скончу на флейте стихи печальны,

Зря на Россию чрез страны дальны:

Сто мне языков надобно б было

Прославить всё то, что в тебе мило!

Вернувшись в Россию, Тредиаковский в 1730 г. опубликовал сделанный им за границей перевод французского галантно-аллегорического романа Поля Тальмана
«Езда в остров Любви
»
(1663) с приложением лирических стихотворений собственного сочинения под названием
«Стихи на разные случаи»
. Впервые в русской поэзии появилось печатное авторское собрание лирики, в котором были помещены и стихотворения на любовную тему («Песенка любовна», «Стихи о силе любви», «Плач одного любовника», «Прошение любве», «Баллад о том, что любовь без заплат не бывает от женска пола» и др.). В них описывались «
прелесть и сладкая тирания, которую причиняет любовь
». Проза до тех пор тоже распространялась только в рукописях. Своим переводом – своеобразным путеводителем по «
стране любви
», написанным в традициях галантной, прециозной литературы, культивируемой в литературных салонах Франции (ср. роман Мадлены де Скюдери «Клелия») – Тредиаковский решал просветительские и реформаторские задачи: 1) создание «учебника жизни», прививающего дворянским читателям тонкую любовную культуру, воспитывающего чувства; 2) обновление любовной «терминологии» (и в целом литературного языка) – отказ в прозаической «
мирской
» книге «
сладкия любви
» от церковнославянизмов, ориентация на разговорное употребление культурной элиты. В программном предисловии к «Езде…» Тредиаковский заявлял:
«… я оную < книгу > не славенским языком перевел, но почти самым простым русским словом, то есть каковым мы меж собой говорим… Язык славенский ныне жесток моим ушам слышится, хотя прежде сего не только я им писывал, но и разговаривал со всеми: но зато у всех я прошу прощения, при которых я с глупословием моим славенским особым речеточцем хотел себя показывать
». Здесь впервые в русской литературе было сформулировано одно из основных требований
классицизма ― единство содержания и формы: «
Язык словенский у нас церковный, а сия книга мирская
». Переводчик такого романа был объявлен церковниками «первым развратителем русской молодежи». Перевод Тредиаковского фиксировал качественные сдвиги в литературном сознании, порожденные обстановкой, возникшей в результате петровских преобразований.

Тредиаковский стремился к уподоблению языка литературы языку избранной среды («
благоразумнейших министров
», «
премудрых священноначальников
», «
знатнейшего и искуснейшего дворянства
»). Поэтому он вынужден был допустить использование церковнославянизмов в языке поэзии, по природе своей противоположном разговорной речи, в качестве особых экспрессивных средств выразительности («
вольностей
,
которыя можно в Стихе токмо положить, а не в прозе
»). Функцию синтаксических «вольностей» выполняли в его стихотворениях латинизированные синтаксические конструкции: синтаксическая инверсия (например: «
моей милой неверность
», «
чем день всякой провождать, / Ежели без любви жить?
» и т.д.) и перемещение междометия в середину поэтической строки (например: «
ныне уж надлежит, увы, мне умереть
» и т.п.). Тредиаковский переносил принцип свободной расстановки слов из латинского стиха в свою поэзию, что обусловливало ее смысловую затрудненность.

Когда в годы царствования Елизаветы Петровны (1741―1761) в России усилилось влияние церкви, поэт перешел к пропаганде ранее отрицавшейся им «
славянщизны
», провозгласив необходимость чтения «церковных книг». Сблизившись идеологически с православным духовенством, Тредиаковский сделал на него ставку как на оплот (в союзе с троном) национальной культуры. Подобная противоречивость (граничащая с беспринципностью) обернулась источником внутренней трагедии этого неординарного человека.

В 1735 г. Тредиаковский публикует
«Оду торжественную о сдаче города Гданска»
, которая наметила переход от панегирических стихов конца XVII – начала XVIII в. к оде как жанру политической лирики, выражающей темы высокого гражданского звучания, воспевающей мужество и героизм русского народа. Это первая ода в русской литературе, созданная по правилам классицизма. Она была написана по «плану» оды Н. Буало о взятии французами бельгийского города Намюра, из которой, по признанию самого Тредиаковского, он «
много… взял изображений; да и не весьма тщался, чтоб… так отличить, дабы никто не узнал
», откуда «
взято
».

В том же, 1735-м, году был издан
«Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих знаний»
. В своем трактате Тредиаковский предложил дополнить счет слогов правильным расположением ударений – соблюдать равномерное чередование ударных и безударных слогов, т.е. предложил считать главным для строения стиха не равность числа слогов стихотворных строк, а одинаковое число ударений в каждой строке, чередование ударных и неударных слогов. Иными словами, Тредиаковский ввел «
тонический
» принцип (понятие стопы) в сочинение русских стихов. Источники этого «нового способа» – русский фольклор и французская версификация («… поэзия нашего простого народа к сему меня довела
»; «
… почти все звания, при стихе употребляемые, занял я у францусской версификации; но самое дело у самой нашей природной, наидревнейшей оной простых людей поэзии
»).

Реформа Тредиаковского не была последовательной, носила половинчатый характер. «Тонический» принцип был распространен только на длинные стихи из 11 и 13 слогов. Рифма рекомендовалась женская. Ссылаясь на установившуюся традицию, он сохранял непременную равносложность стихов и поэтому возражал против принятого в любимой им французской поэзии чередования мужских и женских рифм, во французской терминологии
mariage
— супружество рифм. Метафорически развивая французский термин, Тредиаковский писал, что сочетать женские рифмы с мужскими — все равно, что выдать замуж младую
«европскую красавицу»
за
«дряхлого … девяносто лет имеющего арапа»
. Из всех стихотворных метров предпочтение им отдавалось хорею.

Реформа Тредиаковского

Трактаты

Нововведения

Итоги

«Новый и краткий способ к сложению российских стихов»
(1735).

Второе издание «Нового и краткого способа» –
«Способ к сложению российских стихов»
(1752):

классическое описание силлаботоники с учетом поэтической теории и практики Ломоносова и Сумарокова.

(1755): концепция развития русской поэзии и стиха.

понятие ударения
, которое играет в русском стихе ритмообразующую роль (ударение как основание для дифференциации слогов по линии «ударность – безударность» в отличие от долготы – краткости в античной метрике
);

принцип стопы
, основанный на чередовании одного ударного и одного безударного (либо двух ударных, либо двух безударных) слогов (стопа – повторяющаяся группа слогов, объединенных ударением
);

принцип произвольной взаимозаменяемости стоп
, заимствованный из античной теории;

«гексаметр»
: 13-сложный стих, разбитый на 2-сложные стопы (название размера – по числу стоп в стихе, такому же, как и в античном; поэт допускал в гекзаметре хорей, ямб, пиррихий, а с 1752 г. – также дактиль и анапест, → дактило-хореический гекзаметр – результат эксперимента с длинным силлабическим стихом).

─Начало разработки «тонического» принципа русской метрики с опорой на достижения фольклорной и книжной поэзии, традиции русской и зарубежной науки.

─Систематизация стиховедческих терминов.

─
Ограниченность преобразований
:

а) распространение силлабо-тонического принципа только на длинные стихи (в 11 и 13 слогов) и двусложные размеры; б) на практике выбор хорея в качестве основной стопы;

в) недооценка трехсложных размеров,

г) использование только женской рифмы;

д) отказ от сочетания мужских и женских рифм.

Не создал никакой системы ритмики
(его стихи М.В. Ломоносов справедливо назвал «рифмованной прозой»), однако стремился подчеркнуть свое первенство в создании русской силлабо-тоники, отвечавшей природе родного языка.

Начав реформу системы национального стихосложения и возрождение забытой поэтической культуры, восходящей своими корнями к древнерусской словесности, одновременно реабилитируя художественную ценность фольклора, Тредиаковский существенно повлиял на развитие русской литературы.

Во 2-й части «Нового и краткого способа» Тредиаковский говорит о принципе отбора слов в различных стихотворных жанрах и впервые утверждает, что церковнославянский язык необходим для передачи «
высоких мыслей
». Разрабатывая еще до Сумарокова и Ломоносова классицистическую теорию поэтических жанров, Тредиаковский формулирует одно из важнейших требований классицизма – соотнесение языка с характером жанра (принцип механического соответствия формы содержанию). Большое внимание уделяется таким жанрам античного наследия, как эпистола, элегия, ода и эпиграмма, а также упоминаются жанры западноевропейского происхождения: сонет, рондо и мадригал. В трактате в качестве примера жанра эпистолы помещено программное стихотворение поэта
«Эпистола от российския поэзии к Аполлину»
, в котором автор дает краткий очерк европейской поэзии Нового времени – достойной преемницы античной литературы, перечисляя лучших писателей и поэтов в каждом литературном жанре. Молодая российская литература включается им на равных в круг европейских литератур.

В 1751 г. вышел его перевод французского политико-авантюрного романа Д. Барклая
«Аргенида»
(1621), в основе содержания которого апология идеи просвещенного абсолютизма как орудия просвещения и исторического прогресса. Роман был написан прозой, перемежающейся со стихотворными отрывками. В своем переводе Тредиаковский дал первые образцы русского гекзаметра, заложив традицию использования разностопных размеров при создании крупных поэтических форм. Эти искания были уже гораздо позднее подхвачены русскими романтиками, но в середине XVIII века в России победил не гекзаметр, а 6-стопный ямб, ставший излюбленным размером, применявшимся в создании жанра поэмы.

В 1755 г. Тредиаковский издал трактат
«О древнем, среднем и новом стихотворении российском»
, посвященный истории стихотворства в России, и двухтомное
C
обрание
своих
сочинений.

В 1766 г. был опубликован стихотворный перевод французского политико-нравоучительного романа Ф. Фенелона «Путешествие Телемака» (1699) –
«Тилемахида»
(в форме эпической поэмы, состоящей из 15 тысяч стихов русского гекзаметра). Тредиаковский стремился обогатить русскую эпопею элементами античной культуры и создать национальную форму античного стиха. Русский гекзаметр Тредиаковского сложился в процессе тонизации силлабического стиха. Гекзаметр «Тилемахиды» непосредственно предшествовал переводам Н.И. Гнедича («Илиада») и В.А. Жуковского («Одиссея»). Поэма имела большое общественно-политическое значение, так как содержала идею ответственности монарха перед законом (предназначение царя – служить не себе, а народу) и критику «злых царей» (в 18-й книге изображаются преступные цари в тартаре перед Зеркалом Истины). Екатерина II в целях дискредитации политических идей романа, который был оппозиционен по отношению к деспотическому правлению, ошельмовала (обвинила в художественной несостоятельности) перевод, осуществленный Тредиаковским. В журнале «Всякая всячина» она иронически рекомендовала чтение «Тилемахиды» в качестве усыпительного средства, объявив ее «лекарством от бессонницы». Правителей, которые «
не любят вещающих Истину смело
», Тредиаковский обличал, называя именами разных античных чудовищ: Химеры, Гидры и «
преужасного пса
» Кербера, который есть «чудище обло, озорно, огромно, с
тризевной и лаей
(с тремя головами на шее)
». Показательно, что эпиграф, которым предваряется «Путешествие из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева, – парафраз стиха из «Тилемахиды» («
Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй
»).

Жизненный подвиг Тредиаковского – перевод (1738–69 гг.) 30-томной
«Древней истории»
Шарля Роллена, открывший русскому читателю историю античного мира. Для России XVIII в. «История» была своеобразной школой высокой политической морали: она не только просвещала, но и воспитывала гражданина, и обличала порок на троне.

Переводы Тредиаковского 1750–60-х гг. пропагандировали передовую европейскую философскую и историческую мысль.

Из-под пера Тредиаковского вышли и басни. Одна из них,
«Ворон и Лисица»
была написана на сюжет басни «Лиса и Ворон» Федра:

Негде Вóрону унесть сыра часть случилось;

Нá дерево с тем взлетел, кое полюбилось.

Оного Лисице захотелось вот поесть;

Для того домочься б, вздумала такую лесть…

…Ворон, похвалой надмен, мня себе пристойну,

Начал, сколько можно громче, кракать и кричать…

…Выпал нá землю тот сыр.. Лиска, ободренна

Оною корыстью, говорит тому на смех:

«Всем ты добр, мой Вóрон; только ты без сердца мех»

(1752).

«
…Без сердца мех…
» – то есть всего лишь чучело.

Активно переводил поэт и басни Эзопа.

Переводческая деятельность Тредиаковского отвечала задачам классицизма, способствуя более глубокому освоению в России античного и западноевропейского опыта и «присвоению», как тогда говорили, русской культуре художественных достижений «древних» и «новых» европейских литератур.

Незадолго до смерти Тредиаковским были написаны знаменитые слова, подводящие итог всей его жизни: «
Исповедую чистосердечно, что ничего другого, после правоверныя Истины, и после вернейшаго всеподданичества предержащей Матери Отечества, не ценю дражае в жизни моей услужения, на честности и пользе основанного, досточтимым, по гроб мною соотечественникам
». Свидетельством бескорыстной подвижнической деятельности Тредиаковского может являться хотя бы тот факт, что писатель, не имевший собственного состояния и существовавший с большой семьей на одно академическое жалованье, был вынужден печатать свои труды «
на своем коште
». В последние годы жизни, когда, уйдя в отставку из Академии, средства на печатание он доставал репетиторством, обучая детей французскому и латинскому языкам, деятельность Тредиаковского приобретает характер почти аскетического, миссионерского служения общему благу, который ей всегда был присущ. Служение это не принесло ему ни почестей, ни богатства, и умер Тредиаковский почти таким же нищим, каким он был во времена своего студенчества в Сорбонне. Могила его на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга не сохранилась.

Радищев в своей статье «Памятник дактило-хореическому витязю» (1801), посвященной Тредиаковскому, подчеркнуто уважительно называет его «
возовиком
» и «
трудолюбивым филологом
», замечая: «
Нещастие его было то, что он, будучи муж ученой, вкуса не имел. он стихотворец, но не пиит, в чем есть великая разница
». Сочувственно упоминается Тредиаковский и в «Путешествии из Петербурга в Москву», в главе «Тверь»:
«…Тредиаковского выроют из поросшей мхом могилы, в «Тилемахиде» найдутся добрые стихи и будут в пример поставляемы
». Карамзин в «Пантеоне Российских авторов» (1802) безошибочно предсказал: «
Имя Тредиаковского будет известно самым отдаленным потомкам
». По словам Пушкина, Тредиаковскому было присуще «
необыкновенное чувство изящного
». Ивану Лажечникову, автору романа «Ледяной дом», где Тредиаковский изображен в самом неприглядном виде, Александр Сергеевич писал: «
За вашего Тредиаковского, признаюсь, я готов с вами поспорить. Вы оскорбляете человека, достойного во многих отношениях уважения и благодарности нашей
» (письмо от 3 ноября 1835 г.).

Тредиаковский был первопроходцем не только в реформировании русского стихосложения, но и в формировании отечественной теоретико-литературной и историко-литературной мысли, в опытах литературно-художественной критики. Он стоял у истоков целого ряда художественных явлений в литературном процессе Х
VIII
в. Его важная роль в становлении русской лирики и переводческого искусства неоспорима. Ему принадлежит огромная заслуга в развитии русского классицизма Х
VIII
в., нацеленного на освоение русской литературой мирового художественного опыта и достижения ею мирового художественного уровня.

Литература

Кантемир А.
Собрание стихотворений. Л., 1956.

Белинский В.Г.
Кантемир // Белинский В.Г. Собрание сочинений: В 9 т. Т. 7.
М., 1981. С. 282–300.

Западов А.В.
Поэты XVIII века (А.Кантемир, А.Сумароков, В.Майков,
М.Херасков). М., 1984. С. 32–61.

Прийма Ф.Я.
Антиох Дмитриевич Кантемир // Кантемир А. Собрание стихотворений. Л., 1956. С. 5–52.

Тредиаковский В.К.
Избранные произведения. М.; Л., 1963.

Нагибин Ю.М.
Беглец. Остров любви // Нагибин Ю.М. Пророк будет сожжен.
М., 1990. С. 43–148.

Тимофеев Л.И.
В.К. Тредиаковский // Тредиаковский В.К. Избранные произведения. М.; Л., 1963.

В.К. Тредиаковский и русская литература. М., 2005.

Дипломат — ученый — писатель

Взгляды Кантемира сложились под сильным влиянием преобразований в государственной, общественной и культурной жизни России в петровское время. Да и биография писателя тесно связана с этой эпохой. Кантемир прожил недолгую (менее 35 лет), но яркую и содержательную жизнь, он оставил значительное литературное наследие. Дед писателя Константин Кантемир был известный военачальник, ставший потом правителем («господарем») Молдавии, находившейся под турецким владычеством. Отец — Дмитрий Кантемир (1674–1723) в 1710 г. также занял пост господаря. Стремясь освободить родину от гнета султанов, Дмитрий во время русско-турецкой войны 1711 г. заключил договор с Петром I. Однако русская армия у реки Прут попала тогда в трудное положение и вынуждена была отступить. Вместе с ней ушел Дмитрий Кантемир с семьей и большим числом последователей. В России Кантемир был хорошо встречен, назначен сенатором, Петр I пользовался его советами. В 1722–1723 гг. Кантемир сопровождал царя в Персидский поход и умер на обратном пути из похода. В записной книжке Петра сохранился отзыв: «Оный господарь человек зело разумный и в советах способный».

Отец Антиоха был не только государственным деятелем, но и автором ряда трудов по истории, философии, искусству. Он владел многими языками, являлся членом известной тогда Берлинской академии. Его большое сочинение «Книга систима, или состояние мухаммеданской религии» было напечатано на русском языке (в переводе с латинского И. Ильинского) еще при его жизни (1722), другое — «Историческое, географическое и политическое описание Молдавии» — в издательстве Н. Новикова (1789). Мать писателя Кассандра Кантакузен также отличалась образованностью. Антиох родился 10 сентября 1709 г. в Константинополе, но первые впечатления его связаны с настоящей родиной — Россией.

Родители, особенно отец, уделяли большое внимание воспитанию и образованию детей. Известно, что Дмитрий Кантемир в завещании просил не назначать никого из них наследником, «пока не опробованы будут в науках и в других инструкциях». Уже тогда он выделял Антиоха: «в уме и науках понеже меньшой мой сын от всех лучший». Домашним наставником Кантемира был известный своей ученостью Анастасий Кондоиди, прибывший вместе с Дмитрием Кантемиром и позднее назначенный Петром I на видные должности. Он обучал Антиоха языкам и истории. Большое влияние на будущего писателя оказал другой домашний учитель — Иван Ильинский, в дальнейшем переводчик Академии наук. Сам писавший стихи, Ильинский учил Антиоха силлабике и церковнославянскому языку, прививал ему вкус к литературе. Дружба и переписка Антиоха со своими учителями не прерывалась до конца его жизни. Некоторое время Кантемир учился в московской Славянско-греко-латинской академии («спасских школах» — о них он вспоминает в сатирах), которая давала тогда довольно широкое образование; выпускниками ее были В. Н. Татищев, М. В. Ломоносов, В. К. Тредиаковский и др.

О юношеских интересах Кантемира свидетельствует обращение его к Петру I (1724), где он указывал на «склонность в себе… снискати науки» и называл древнюю и новую историю, географию, юриспруденцию и «что к стату политическому надлежит», математику и «минятуры» (живопись). После открытия Петербургской академии наук Кантемир был (1726–1727) одним из первых студентов академического университета (Петербургский университет возник позже). Он слушал лекции (на латинском и других языках) видных академиков (профессоров, как их называли) — Д. Бернулли, Ф.-Х. Майера по математике, Г.-Б. Бильфингера по физике, Г.-З. Байера по истории, Хр.-Ф. Гросса по нравоучительной философии.

Последняя дисциплина немало значила для Кантемира, поскольку Гросс излагал передовые и новые для того времени вопросы о гражданских правах, общественном устройстве и т. д. Позднее Кантемир имел переписку еще с одним петербургским академиком — крупнейшим математиком и физиком Л. Эйлером. Не следует удивляться широкому кругу наук, изучавшихся Кантемиром. Энциклопедизм интересов и знаний был обычным среди образованных людей XVIII в. Мы убедимся в этом на примере произведений Кантемира. Но история России XVIII в. знает и других ученых-энциклопедистов — это прежде всего Ломоносов, который был филологом, писателем и ученым-естествоиспытателем. Художественные произведения под пером деятелей XVIII в. сплошь и рядом соседствовали с философскими и научно-публицистическими.

В доме Кантемиров говорили по-русски, но звучала и иная речь — мать писателя была гречанкой, с Дмитрием Кантемиром приехало немало молдаван, детей учили европейским языкам.

Биографов и исследователей всегда поражал тот факт, как мог Антиох в таком окружении столь органично воспринять русский язык — не только овладеть им, но и запечатлеть в произведениях яркие образцы литературно-книжной и разговорной речи XVIII в. И это несмотря на 12-летнее пребывание писателя за границей на дипломатической работе. Русский язык всегда оставался для писателя родным. Не говоря уже о том, что все его произведения (в том числе научные и философские) написаны на русском языке, об этом же свидетельствует, в частности, его переписка с сестрой. Они обменивались письмами по-новогречески и (в основном для упражнения) по-итальянски, но в трудные минуты и по особенно серьезным вопросам Кантемир обращался к родному для него русскому языку. Вот начало одного из последних его писем (1744): «Будучи я весьма слаб, а наипаче сего дня, не в состоянии много писать, для того ответствую по-русски».

Нельзя забывать, что в решающий период жизни Кантемир находился в гуще русского общества. Раннее детство его прошло под Харьковом. С 1713 г. семья переезжает в Москву, причем отец нередко берет Антиоха в курские и орловские деревни. Уже тогда русский быт, живая, простая речь прочно входили в сознание будущего писателя. Авторы биографий приводят также следующий символический эпизод, относящийся к детству Антиоха. В бытность учеником Славяно-греко-латинской академии (в 1718 или 1719 г.) он выступал там в день Дмитрия Солунского с чтением стихов («Панегирического слова») в присутствии Петра I. Уважение к Петру было в семье Кантемиров неизменным и оставило глубокий след в творчестве Антиоха.

Д. К. КАНТЕМИР. С портрета XVIII в.

В 1719 г. после второй женитьбы отца (на Настасии Ивановне Трубецкой) семья перебирается в Петербург; с этого времени быт ее, очевидно, меняется, и она ближе соприкасается с «высшим» и чиновным обществом — разные представители его проходят перед глазами Антиоха. Вместе с отцом он совершает Персидский поход, проехав страну с севера на юг (до Астрахани); учеба его не прерывалась и в это время. По обычаю с ранних лет он на военной службе. Но служба ограничивается караулами, и, судя по записям в дневнике Антиоха, он в это время всецело занят чтением книг и литературным трудом.

С 1728 г. Антиох снова в Москве, где проходят следующие четыре года его жизни. Здесь он оказывается в центре важных государственных событий, связанных с восшествием на престол Анны Иоанновны. К этому времени Кантемир известен как автор сатир и других произведений. Он вступает в переписку и знакомится с Феофаном Прокоповичем и «ученой дружиной» — просвещенными деятелями, сторонниками петровских реформ. В конце 1731 г. Кантемир назначается послом в Лондон, а с 1738 г. — в Париж.

1 января 1732 г. он покидает Москву и через Петербург отправляется в «чужестранство», откуда он потом так стремился вырваться.

Назначение 22-летнего Кантемира на пост посла в крупнейшую европейскую державу, конечно, было признанием его способностей. Однако все исследователи единодушны в том, что отъезд Кантемира следует рассматривать как удаление приобретающего известность деятеля и писателя. Фактически Кантемир остался сравнительно малоимущим. Хотя отец, как мы видели, указывал на Антиоха как наиболее вероятного наследника (по закону им могло быть только одно лицо), все имение досталось его брату Константину, женатому на дочери влиятельного вельможи Д. М. Голицына.

Творческая работа Антиоха Кантемира начинается рано. К первым трудам относится «Синопсис историческая» — хроника византийского историка XII в. К. Манассии, переведенная Кантемиром с латинского на «славенороссийский» в 1725 г. (эта рукопись недавно опубликована); «Симфония на псалтырь» — конкорданция, или алфавитный свод стихов из псалмов, книга напечатана в 1727 г; «Некое итальянское письмо» — перевод с французского, высмеивает нравы дворянско-буржуазных слоев Парижа (1726). Несомненно, интересны не дошедшие до нас оригинальные «любовные» (лирические) стихи молодого Кантемира, они переписывались от руки и пользовались популярностью. Сам Антиох позднее писал, что «сочинил многие песни, которые в России и теперь поются», но по сравнению с сатирами ценил их меньше: «Любовны песни писать, я чаю, Тех дело, коих столько ум не спел, сколько слабо тело» (сатира IV).

А. Д. КАНТЕМИР. Гравюра П. Ф. Бореля

В 1729 г. написана первая сатира Кантемира «На хулящих учение», где писатель обрушивается на порок и невежество, царящие среди имущей части общества. Эта сатира принесла Кантемиру известность. На нее откликнулся в стихах Феофан Прокопович: «Не знаю, кто ты, пророче рогатый, Знаю, коликой достоин ты славы», автор «пером смелым» бичует «нелюбящих ученой дружины». Поддержка Прокоповича много значила для Кантемира, придав ему уверенность в своих силах. Кантемир написал, кроме того, сатиры: II–V (1730–1731), VI и IX (1738), VII–VIII (1739). Все они имеют определенную (авторскую) нумерацию. Среди них так называемая девятая была найдена позже и имеет последний порядковый номер, хотя хронологически следует за шестой.

Работу над сатирами Кантемир не оставлял всю жизнь. Уже будучи на дипломатической работе, он не только пишет новые сатиры (VI–IX), но и перерабатывает прежние. Первые пять сатир известны по крайней мере в двух несовпадающих друг с другом редакциях. Последняя (можно считать ее второй основной) редакция относится к 1743 г., когда писатель предпринял последнюю, как и ранее безуспешную, попытку издать сатиры; первый сборник из пяти сатир в первоначальной редакции был составлен еще в 1731 г. Напечатаны сатиры лишь 18 лет спустя после смерти автора, до этого они распространялись в многочисленных списках. Еще в 1755 г. Тредиаковский констатировал, что кантемировы сатиры «письменные только относятся».

Кантемиру принадлежит еще ряд стихотворных произведений. Это неоконченная поэма «Петрида» о последнем годе жизни Петра I; философские «Песни» (оды) I–IV, здесь автор прославляет разум, «к понятью отверстый», клеймит «суеверие злое»; легкие по слогу переводы с древнегреческого из Анакреонта. Крупнейшим стихотворным переводом Кантемира являются «Письма» (послания, эпистолы) римского поэта Горация. Работа относится к 1742 г.; десять первых посланий напечатаны в год смерти Кантемира, остальные — немного позже.

В истории литературы Кантемир рассматривается почти исключительно как «сатирик». Между тем еще Белинский подчеркивал важность «стихотворных, равно как и прозаических трудов» Кантемира. Современникам не менее известна была прекрасная проза писателя. В 1730 г. подготовлен и десять лет спустя напечатан его перевод (с французского) «Разговоров о множестве миров» известного натуралиста, секретаря Французской академии Б. Фонтенеля. Это популярное сочинение в корне подрывало принятую церковью схему мироздания. К 1742 г. относятся научно-философские «Письма о природе и человеке» (I–XI), текстологическая история которых до конца еще не выяснена. Литературный и исторический интерес представляют дипломатические реляции (донесения) Кантемира.

Именно здесь писатель столкнулся с необходимостью дать наименование многим новым входящим в употребление специальным и отвлеченным понятиям. Кантемир пользовался для этой цели разными источниками — существующими русскими словами, создавал новые, вводил в необходимых случаях старославянизмы и заимствования. При этом собственные ресурсы языка стояли у писателя на первом плане. Потребности общественного развития требовали дополнительных средств выражения, и в этом отношении писатель имел дело, по словам Белинского, с языковым материалом еще «необработанным», и поэтому не является преувеличением утверждение, что «честь усилия — найти на русском языке выражение для идей, понятий и предметов совершенно новой сферы… принадлежит прямее всех Кантемиру».

Здание Кунсткамеры и Академии наук и художеств. Гравюра по рисунку М. И. Махаева из издания 1753 г.

Сам писатель так оценивает в предисловии к «Разговорам» смысл своей литературно-языковой деятельности: «Труд мой был не безважен, как всякому можно признать, рассуждая, сколь введение нового дела нелегко. Мы до сих пор недостаточны в книгах философских, потому и в речах, которые требуются к изъяснению тех наук». При этом Кантемир требовал, чтобы новообразования соответствовали природе родного языка: «К тому мне столь больше надежда основана, что те введенные мною новые слова и речения не противятся сродству языка русского» (предисловие к «Письмам Горация»). Писатель чутко улавливал направление развития словарного состава языка. В речи встречались тогда слова очень разные по происхождению и стилистическим свойствам. Одно (специальное) понятие имело, как правило, разные способы наименования, предлагавшиеся теми или иными авторами. Лишь в результате соотношения и отбора этих наименований складывались стабильные нормы словоупотребления, свойственные национальному литературному языку. Большую роль в этом сыграла напряженная и целенаправленная деятельность выдающихся писателей, ученых и общественных деятелей XVIII в., в том числе Кантемира.

Белинский, предпринимая в «Литературной газете» в 1845 г. «очерк русской литературы в лицах», начинает его со статьи о Кантемире — приведенные выше высказывания взяты из нее. Именно со времени Кантемира наша литература окончательно вырывается из пут церковной тематики и риторики, непосредственно обращается к современной социальной действительности, окружающему миру. Эту гражданственность («светскость») Белинский больше всего ценил в Кантемире, указывая, что он «первый на Руси свел поэзию с жизнью»; это был «публицист, пишущий о нравах энергически и остроумно»; его произведения говорят «о живой действительности, исторически существовавшей».

Конечно, Кантемир для своего времени прежде всего просветитель. Но в своих заботах о благе общества, в борьбе с невежеством и пороками он проявлял подлинное бескорыстие и человечность. «По мне, — восклицал Белинский, — нет цены этим неуклюжим стихам умного, честного и доброго Кантемира». Сохранилась характерная надпись 1777 г. к портрету Кантемира, сделанная Г. Р. Державиным: «Старинный слог его достоинств не умалит. Порок! не подходи: сей взор тебя ужалит».

Старые биографы постоянно подчеркивают «кроткий» характер Кантемира, его «добродетельную жизнь», склонность к кабинетным занятиям. В первом его жизнеописании (еще XVIII в.) так и говорится: время «препровождал он по большей части как философ, или, лучше сказать, пустынническим образом». В стихах Кантемира, действительно, не раз высказывается мечта о «тишине», «малом доме» и т. д. Однако это никак не вяжется с биографией писателя, его участием в общественной и государственной жизни, боевым тоном всего творчества. Гуманизм Кантемира был наступательным, а неугасимая тяга к знаниям, созидательной деятельности, действительно, отвращали его от придворной суеты.

Здание Земского приказа, где в 1755–1785 гг. помещался Московский университет

Среди произведений Кантемира немало переводных. Литература XVIII в. вообще изобилует такими «переводами», они составляют в это время своего рода жанр, форму творчества. При большой точности перевода, оригинал служил часто лишь материалом для его самостоятельного языкового изложения. Особенно часты в XVIII в. переводы сочинений научного и учебного содержания. Под пером лучших писателей и ученых переводные тексты приобретали все качества, позволяющие отнести их к образцовым памятникам русского литературного языка своего времени. Вопрос об авторстве применительно к переводам стоит остро на всем протяжении XVIII в. «Переводчик от творца только что именем рознится», — категорически утверждал Тредиаковский. Кантемиру в свое время также приходилось отражать недобросовестные нападки на этот счет. Например, в стихотворении «К стихам своим» он остро замечает: «Зависть, вас [стихи] пошевеля, найдет, что я новых И древних окрал творцов и что вру по-русски То, что по-римски давно уж и по-французски Сказано красивее».

Кантемир был на уровне образованности своего времени. Он поддерживал отношения с выдающимися мыслителями, писателями, учеными — автором французской «Энциклопедии» Монтескье (перевел его «Персидские письма», сатирически изображавшие феодальную Францию), Вольтером (переписывался с ним, сообщая более точные сведения по истории и современному состоянию России), математиком П. Мопертюи, известным художником Дж. Амикони (он написал в 1738 г. маслом портрет Кантемира).

Сатиры Кантемира были переведены в 1749 и 1750 гг. прозой на французский (с приложением биографии, составленной его другом, членом Французской академии надписей Октавианом Гуаско) и в 1752 г. на немецкий язык. До конца жизни Кантемир сохранял научные связи с Петербургской академией наук и ее членами; Академия издавала его сочинения.

Было бы неверно видеть в Кантемире одинокую фигуру, первооткрывателя. История литературного языка слагается из усилий многих авторов, в том числе представленных «малыми» жанрами — менее известными сочинениями, переводами, статьями, лексиконами и т. д. Эти авторы часто оставались безвестными, между тем их языковые приемы очень показательны. Не имея мастерства и литературного таланта корифеев, они в то же время непосредственно реагируют на потребности языкового общения. Только суммируя, сопоставляя данные разных источников — больших и малых, — можно получить реальную картину состояния и движения литературного языка той или иной эпохи.

Сам Кантемир изучал современную и предшествовавшую ему литературу, учитывал языковой опыт других авторов. Нельзя, например, не упомянуть по крайней мере следующие наверняка знакомые ему работы (мы также будем к ним в дальнейшем обращаться) — «Книга мирозрения» Хр. Гюйгенса в переводе сподвижника Петра I Я. Брюса (2-е изд., 1724); первый сборник научных рефератов Академии наук «Краткое описание комментариев Академии наук» (1728), над которым трудились штатные переводчики В. Адодуров, М. Сатаров, И. Горлицкий, И. Ильинский, С. Коровин. Распространено было в петровское время и позднее сочинение С. Пуфендорфа «О должности человека и гражданина по закону естественному», переведенное Г. Бужинским (1726); «Лексикон треязычный» Ф. Поликарпова (1703) и его же перевод «Географии генеральной» Б. Варения (1718); курс «Сокращение математическое» (сюда входила арифметика, геометрия, тригонометрия, астрономия, география) петербургских академиков Я. Германа и О. Делиля в переводе Горлицкого (1728). Как увидим, словоупотребление Кантемира и остальных деятелей того времени органически связано.

Далеко не все написанное Кантемиром дошло до нас. Не сохранились начатый им русско-французский словарь, материалы по русской истории, руководство по алгебре, переводы исторических и философских работ древних — Юстина, Корнелия Непота, Эпиктета, современных ученых и писателей Фр. Альгаротти, Монтескье и др. Не сразу появилось и удовлетворительное издание сочинений Кантемира. Сборник «Сатиры и другие стихотворческие сочинения» А. Кантемира, подготовленный И. Барковым (СПб., 1762), содержал текстовые искажения. Не удалась и незаконченная публикация в серии «Русские классики» (СПб., 1836). Последующие издания ориентировались на тексты, опубликованные в 1762 г. Первое научное и до сих пор самое полное собрание составляют «Сочинения, письма и избранные переводы» в двух томах под редакцией П. А. Ефремова, с биографическим очерком В. Я. Стоюнина (СПб., 1867–1868). Дополнения и уточнения к этому изданию сделаны при подготовке современного «Собрания стихотворений» (Л., 1956) с критико-биографической статьей и подробным историко-литературным комментарием.

Источником биографических сведений о Кантемире долгое время служил упоминавшийся очерк Гуаско. Сокращенно он приведен в издании 1762 г. и почти полностью «внесен» в книгу Г. 3. Байера (Беера) «История о жизни и делах молдавского господаря князя Константина Кантемира» (М., 1783), вышедшую в издательстве Н. Новикова в переводе (Байер писал по-латыни) Н. Н. Бантыш-Каменского. В дальнейшем появились более совершенные биографии Кантемира, но работы XVIII в. не потеряли значения до сих пор. Ведь Гуаско приводил некоторые данные по личным впечатлениям и со слов самого Антиоха. Байер (он умер в 1738 г.) располагал бумагами и рукописями Дмитрия Кантемира, показывал свой текст Антиоху. В книге, выпущенной у Новикова, впервые опубликован ряд подлинных документов — договор Дм. Кантемира с Петром I, его завещание, завещание Антиоха и др. Позднее издана переписка А. Кантемира — деловая и с родственниками. Материалы о Кантемире и его сочинения собирались постепенно (лучшим списком сатир и некоторых других произведений считается найденная в середине XIX в. рукопись 1755 г.). Эта работа продолжается и теперь, часто она требует научных исследований и изысканий. Еще и ныне встречаются расхождения в датировке и трактовке отдельных произведений Кантемира (даже год рождения писателя точно не указывается — 1708 и 1709).

Творчество Кантемира неизменно привлекало к себе внимание. Ломоносов высоко оценивал сатиры Кантемира. Тредиаковский, переписывавшийся с Кантемиром, отзывался о нем следующим образом в трактате «Новый и краткий способ к сложению российских стихов» (1735): «Без сомнения главнейший и искуснейший пиита российский» и позднее: «толь славный по наукам, в российском стихотворстве» (1755). Н. М. Карамзин открывал свой «Пантеон российских авторов» (1802) главой о Кантемире и здесь, давая периодизацию истории русского литературного языка, полагал: «первую [эпоху] должно начать с Кантемира». Он же отмечал совершенство для своего времени языка Кантемира и его роль: «Он писал довольно чистым языком и мог по справедливости служить образцом для современников». Карамзинист П. Макаров высказывал сходные мысли: «Сочинения Кантемировы были первою зарею нашей словесности» (журнал «Московский Меркурий», 1803, декабрь). Н. И. Новиков посвятил Кантемиру статью в своем «Опыте исторического словаря о российских писателях» (1772), где дал меткую характеристику его: «Ревностный распространитель учреждений Петра Великого». Как образец литературного языка приводил выдержки из сатир Кантемира известный ревнитель русского слога А. С. Шишков в своем «Рассуждении о новом и старом слоге российского языка» (СПб., 1803). Поэт и критик К. Н. Батюшков в статье «Вечер у Кантемира» представил писателя беседующим с его друзьями Гуаско и Монтескье («Опыты в стихах и прозе», ч. I. СПб., 1817). Большую статью посвятил сатирам Кантемира писатель В. А. Жуковский в журнале «Вестник Европы» (1810, ч. 49, № 3–6).

Некоторые образы Кантемира прямо перекликаются с произведениями Грибоедова. Например, в сатире VII изображены старозаветные старики, «кои помнят мор в Москве и, как сего года, Дела Чигиринского сказуют похода». Такие же персонажи есть в «Горе от ума»: «Известья черпают из забытых газет Времен Очаковских и покоренья Крыма». Знаменитое выражение Гоголя «зримый смех сквозь незримые миру слезы» напоминает Кантемира: «Смеюсь в стихах, а в сердце о злонравных плачу». Обращались к Кантемиру А. С. Пушкин, К. Ф. Рылеев, Г. В. Плеханов и др. О Кантемире имеется обширная и все увеличивающаяся исследовательская литература; см., например, в материалах юбилейного заседания, посвященного писателю (сб. «Проблемы русского просвещения в литературе XVIII в.». М.-Л., 1961), библиографию работ об Антиохе и Дм. Кантемирах за 1917–1959 гг.

Кантемир скончался 31 марта (11 апреля) 1744 г. в Париже после тяжелой болезни. В своем завещании писатель выражал надежду, что тело его по обыкновению перевезут «в отечество» за казенный счет. Императрица Елизавета Петровна отказалась сделать это, и лишь полтора года спустя (в октябре 1745 г.) стараниями сестры Марии и братьев останки писателя переправлены морем в Петербург, а затем в Москву. Здесь Кантемир похоронен по его желанию в нижней (зимней) церкви (св. Николая) Николаевского греческого монастыря. В пункте 30 завещания он указывал именно это место: «В Греческом монастыре в Москве без всякой церемонии ночью» — рядом с отцом Дмитрием Константиновичем Кантемиром (он был жертвователем монастыря) и матерью (1713). Еще в конце прошлого века сетовали, что чугунные могильные плиты Кантемиров с надписями отыскать «весьма трудно». В дальнейшем здания монастыря частично снесены, частью перестроены. Прощанием писателя, его литературным завещанием звучат последние строки стихотворения «К стихам своим» (1743):

…В речах вы признайте

Последних моих любовь к вам мою. Прощайте!

Источник: knia.ru