Продолжая намеченную сначала июня линию в спецпроекте «Язычник», РИА «Новейший Денек» совместно с филологом Эммой Прусс, как и вся цивилизация, сейчас будет рыться в истории самого основополагающего заимствования российского языка – «сияющем слове» Конституция…
Как уже упоминал Язычник, возникновением данной нам лексемы сегодняшние носители языка должны императору Петру Первому. Нет, никаких демократических свобод народу и эрзацу тогдашней русской знати самодержец, понятное дело, не давал, не обещал и даже не намекал, но само слово, в смысле «устройство» [государства] в державный лексикон ввёл.
Совершенно, Конституция, в некординально разнящихся орфоэпических вариациях, «живёт» уже который век во всех европейских языках. Во всех композициях этого латинского слова (сonstitutio как «y-становление» от глагола constituere – «устраивать, устанавливать») сохранился древний индоевропейский корень – ст на кириллице. В этом смысле, родственниками конституции является и институт, и стоять.
Российская конституция – аналог в соответственной графике польской лексемы konstytucja.
Семантика конституции тоже издавна устоялась в 2-ух значениях, правовом и био – главный муниципальный закон и строение – структура организма.
Опосля Величавой Французской Революции и, в особенности, опосля восстания декабристов 1825-го года (в истории «конституционный» девиз повстанцев: «Да здравствует правитель Константин и его супруга Конституция»), в Рф о Конституции (как вероятном варианте демократического развития общества) гласили вполголоса, мягко говоря.
«От рождения она была вобла степенная, не в своё дело носа не совала, за «излишним» не гналась, в эмпиреях не витала и неблагонадежных компаний удалялась. ещё где, бывало, заслышит, что пискари о конституциях болтают – на данный момент влево кругом и под лопух схоронится». (М.Е. Салтыков-Щедрин, «Вяленая вобла»)
Иной этический авторитет собственного времени, российский писатель Достоевский, чьи взоры и драматичность не постоянно буквально считывались даже вкусившими вкус в российском «эзопове языке» современниками, писал: «Наша конституция есть обоюдная любовь Монарха к народу и народа к Монарху».
Мировоззрение же самих монархов о демократии и Конституции верно, без всякого «политеса» и обиняков, определил предпоследний российский правитель Александр 3-ий:
«Конституция?! Чтобы российский правитель присягал каким-то скотам?!»
Когда в стране появилась-таки Конституция, интеллектуалы и писатели (уже русского периода) ее тоже критиковали. Правда, сталинскую, в главном, за пределами страны, ибо всех местных «ревизионистов» стремительно урезонили (только репрессивными способами). Про брежневскую версию Конституции СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) Венедикт Ерофеев, например, писал:
«Конституция обязана гарантировать человеку право на галлюцинацию и перманентную угнетённость».
А Миша Жванецкий даже вслух произнёс, уже, к слову, не про брежневскую:
«Самое острое, что я слышал – это чтение нашей Конституции по радио – жутко потряхивает и делает человеком. Это посильнее Чехова и Достоевского. Это не то, с чего же можно брать пример. Это можно востребовать себе. Лично. Дадут либо нет – не скажу. Но добиваться должны. Художественным произведением вы сможете восхищаться, услаждаться, наслаждаться, даже питаться, но не сможете добиваться его себе. А когда вы слышите то, что для вас должны предоставить… Поэтому что вы есть. Не ужаснее всех. Не ужаснее остальных. Не ужаснее хоть какого… И что самое основное – не лучше другого. Вы сможете добиваться себе то, что там есть. Там все вам. К тому, что в Библии, – нужно стремиться, очищаться, улучшаться, и вы постоянно сначала пути. Когда бы вы не открыли и в котором бы месте. Для Библии вы должны поменяться. Для Конституции – нет. Нет! Нет! Она дает все такому, какой вы есть. Тут и на данный момент. Она просто и в один момент гласит для вас, что вы – человек, исходя из чего же вы должны и для вас должны. Исходя из чего же вы сможете не только лишь мыслить, да и гласить – высказывать свое. И вас не касается, совпадает это ваше с не вашим, с общим, с соседским, с принятым, даже с полезным либо приятным. Вас не касается. Вы свободны, одиноки. Вы мыслите и гласите. Вокруг вас достаточно плотно к телу то, что именуется вашей свободой. Ваша свобода может касаться, но не пересекаться со свободой другого человека. Во всем равного для вас. У него быть может гнусный нрав, он быть может черен, немыт и безног. Он во всем равен для вас. Все другое – обслуга. Ваша обслуга – это власть, правоохранительные органы, полиция, таможня, медицина, дорога, стройка, армия. Все это – сервис – не власть. Власть… Это вы, я, он, миллионы «я», «я», «я», «я», собранные в голоса, в население. В два-три представления, где большая часть есть голос Божий. Ваш одинокий независящий глас, плюс мой, плюс Ларисы, плюс Тани, плюс отца, плюс, плюс. Голоса складываются и раскладываются. В Думе наши голоса. Как они смотрятся, так они смотрятся. Это мы, собранные в пучок. Президент, собранный из нас, которому понятно сказано нами в большинстве собственном – мы желаем, чтоб ты был первым. Это не означает, что ты наилучший… Мы избрали из тех, кто поднял руку, из тех, кто предложил себя. Ты 1-ый на четыре года. Если пригодишься народу собственному, будешь еще четыре года. Больше недозволено. Ты начнешь нас подавлять, сам этого не хотя. Власть не станет быть обслугой, а станет властью. Непременно. Весь мир отторг этот соблазн. Дай себя поменять. На другого человека. Пусть он будет ужаснее. Он принесет основное – уверенность во власти народа, состоящего из мыслящих созданий. Люд уверить просто. Всякого из нас – весьма трудно. Смена власти – желание всякого из нас… Для того чтоб над всем – выше Библии, выше религии, выше здоровья была эта книжка – Конституция нашей страны…»
Если плебесцит по поправкам в Конституцию в 1-ый денек июля 2020 зафиксирует народным «да» конфигурации в Главный закон страны, то это будет т.н. Путинская Конституция РФ (Российская Федерация — государство в Восточной Европе и Северной Азии, наша Родина) – 3-я опосля Ленинской, 1918-го года и Ельцинской, конца прошедшего века. Ибо другие главные законы, по которым жил, в том числе и русский люд, были русскими – и сталинская Конституция, и брежневская…
К слову, один мой академический друг говорил таковой исторический смешной рассказ: дескать, поправками в Главный Закон власть озаботилась несколько годов назад – желали соединить это судьбоносное событие с избранием во 2-ой раз на 2-ой срок (западные юристы шизеют от таковой формулировки) сегодняшнего фаворита. А заодно, скооперировать современный период с ленинской историей – а что, 100 лет меж 2-мя конституциями – прекрасно и весьма по-нашему, «по-датски». Но, когда политические историки поведали сегодняшним реформатором о сущности и тексте ленинской конституции и сопутствующих ей документах, то бюрократы кооперировать ничего не стали, решили погодить несколько лет…
Меж тем, как мне – неполитику – кажется, сегодняшнее русское общество процентов на 80 проголосовало бы за ту, столетней давности, ленинскую Конституцию.
Кратко о сущности вопросца. Всем, кто изучал историю КПСС в русском вузе (рожденные до начала 1970-х), в курсе ленинских максим: «Русское правительство пустит машинку страны на слом», «пока есть эксплуатация, не быть может равенства» и т.п.
О практическом значении схожих способов Ильич сказал на лекции «О государстве», которую ровно 101 годом ранее – 11 июля 1919-го года прочел в институте Екатеринбурга (город еще не переименовали в Свердловск, ну и институт еще не получил имя Ельцина).
По Ленину, который в определении страны придерживался взглядов Энгельса, учитывавшего не только лишь классовую структуру общества, да и классовую борьбу, эксплуататоры постоянно стараются «навести туману» для утверждения «непостижимой природы страны»:
«Что оно какое-нибудь страшно древнее, обычное, зиждется на семейных ценностях и т.п. Иной вариант – отвлекать людей бессчетными обсуждениями по мелочам….
Вопросец этот так запутан и усложнен поэтому, что он… затрагивает интересы господствующих классов больше, чем какой-либо иной…
Любой понимает, что правительство содержит в себе не только лишь дискуссии в парламенте, мудрейших арбитров, хорошего президента и премьер министра, рачительных чиновников. Оно есть аппарат для периодического внедрения насилия и подчинения людей насилию, другими словами совокупа людей, специально занятых сиим, также организаций типа тюрем и т.п., содействующих подчинению….
Люди делятся на управляемых и на профессионалов по управлению. Крайняя группа конфискует в свои руки аппарат принуждения…
Таковой аппарат возникает конкретно поэтому, что возникает разделение общества на классы, другими словами эксплуатация. Тем, правительство – это не попросту аппарат принуждения. Это – «машинка для поддержания господства 1-го класса над иным» (конкретно такое определение страны заучивали на уроках истории в, кажется, 5 классе русской школы)…
Смена огромного количества форм стран не обязана мешать нам созидать эту одну природу страны во все эры…
Современное правительство провозглашает равенство всех перед законом, но, анализируя ситуацию с позиций классового подхода, мы начинаем замечать, что более значимым из всех является не право на жизнь, свободу, избирательное право и т.п., а право принадлежности и, что еще существеннее, – чтоб правительство начало охранять твое право на собственность, она у тебя обязана быть. А если нет – и суда нет….
Капитал, раз он существует, властвует над всем обществом, и никакая демократическая республика, никакое избирательное право сути дела не меняют…»
Как дальше пишет Ильич, «пусть то будет самая демократическая республика», но если в конституции «осталась личная собственность на землю, на фабрики и фабрики, и личный капитал держит в наемном рабстве все общество,… то это правительство – машинка, чтоб подавлять одних иными». ( Ленин В.И. Сочинения / Ин-т Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б). Изд. 4-е. [М.]: Государственное издательство политической литературы, 1950. Т.29.)
Эту лекцию Ленин читал ровно через год опосля принятия 10 июля 1918-го года Первой Конституции РСФСР (Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика — название Российской Федерации до 25 декабря 1991 года, введённое Конституцией СССР 1936 года), которая устанавливала «победу социализма» и «диктатуру пролетариата» (сиим термином определялось, что власть принадлежит народу, а все решения в стране принимаются в интересах трудящегося населения) и была утверждена V Всероссийским съездом Советов. В съезде воспринимали роль 1164 депутата, из которых к партии Большевиков относились 773 человека, а к партии Эсеров (левых) – 352 человека. Другие 39 человек относились к иным партиям и существенного воздействия на действия не имели.
Конституция состояла из 9 разделов, любой затрагивал отдельную сторону гос жизни.
По инициативе Ленина Конституция была в первом разделе дополнена «Декларацией прав трудящихся».
1-ый Главный закон РСФСР (Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика — название Российской Федерации до 25 декабря 1991 года, введённое Конституцией СССР 1936 года) имел ярко выраженный классовый нрав. С одной стороны в Конституции прописывались права и свободы трудящегося населения, а с иной стороны все представители «нетрудящегося» населения лишились всех прав.
Да-да, так именуемые «лишенцы» возникли конкретно опосля принятия этого документа.
Какая соц группа в Рф покажется опосля принятия поправок в Конституцию в июле 2020-го – поживем – увидим…
P.S. Когда население РФ (Российская Федерация — государство в Восточной Европе и Северной Азии, наша Родина) еще лишь начали агитировать одобрить поправки в Главный Закон, не вдаваясь в различные блоки этих конфигураций и пытаясь не кипятиться в адресок старушки – космонавтши, инициировавшей несчастное обнуление, «Язычник», в силу собственной вербальной специфичности, попробовал припомнить слова Головного Гаранта Конституции по этому поводу, произнесенные в различные годы (источник цитирования – РИА Анонсы):
Декабрь 2001 года: «Пересмотр базовых положений Конституции равносилен пересмотру основ муниципального строя страны, а ревизия ее норм, продиктованная политической конъюнктурой, – прямой путь к кризису власти и к расшатыванию органов власти, к небезопасным муниципальным конфликтам».
2003 год: «Сам процесс внесения конфигураций в Конституцию является дестабилизирующим фактором«.
2003 год – 2: «Мы должны заботливо относиться к Конституции нашей страны. Не позволять ее поменять по вкусу тех людей, которые на этот момент оказались у власти. К ней нужно заботливо относиться. Я категорически против ее конфигурации».
Октябрь 2005 года: «Если любой вновь приходящий глава страны будет поменять Конституцию под себя самого, то от этого страны скоро ничего не остается».
2007 год: «Изменение Конституции под определенного человека, даже если я ему непременно доверяю, я считаю неправильным».
2012 год: «Твердая и жесткая позиция КС[Конституционного Суда] по отстаиванию конституционных основ нашего страны является опорой Рф, поэтому что размывание, расшатывание Основного закона значит предтечу к размыванию и расшатыванию самого страны…»
Москва, Эмма Прусс
Источник: